С этим «Берут!» в квартире постепенно начали исчезать безделушки, непонятные поделки из перьев и тотемы из слоновой кости. Маме больше не надо было общаться с космосом. Взамен него появились вполне реальные люди – две ее подружки с новой работы. Вадима Зеланда мама не моргнув променяла на Ингвара Кампрада. Ни один школьник не бежал тратить обеденные деньги на мороженое, как мама бежала в Ikea после первой зарплаты.
Оказывается, если не брать в расчет новогодний корпоратив, работа приносит счастье целых два раза. Первый раз – когда на нее устраиваешься, и второй – когда с нее увольняешься.
Глава 5
addiction [ə'dɪkʃn] – cущ. зависимость, пристрастие
fallacy ['fæləsɪ] – сущ. заблуждение, ошибка
fairy tale ['fɛərɪ teɪl] – сущ. сказка, волшебная сказка
Отец почти не пил. Пара пятничных бутылок пива не в счет. Его друзья, как ни странно, не пили тоже. После этого становится понятным, почему программистов недолюбливают. То, что если человек не пьет и не курит, то, скорее всего, он сволочь, считал не только Чехов, но и почти весь их подъезд.
Зато мужики из их дома пили по-черному. Отец Рахманинова на их фоне даже немного мерк. Вообще, у русского человека особые взаимоотношения с алкоголем. Бутылка водки стояла абсолютно в каждом домашнем серванте. У некурящего человека вряд ли можно найти сигареты, а вот водку найти можно было даже у непьющего.
«Для гостей», для «натирать суставы», на «черный день» – список можно продолжать бесконечно.
Да и само выражение «зеленый змий» не звучит пугающе. На ум почему-то приходит Змей Горыныч из детских мультиков. Беззаботный, безобидный и простой – если не сказать, глуповатый. Большое – будто пивное – чешуйчатое брюхо, маленькие крылышки и общий инфантилизм нивелирует три огнедышащие пасти и острые когти. Такой точно никому не навредит. Дай бог, чтобы сам не поцарапался.
А вот мужики, которые пили, навредить могли. Они давали мартыновским печам женские имена и кидали в них стальные болванки. А вечером, открыв створки гаражей, пили и – чуть реже – пели. Иногда дрались. Но потом снова продолжали пить и – чуть реже – петь. В перерывах что-то чинили и сверкали сварочным аппаратом.
В Женином лестничном кармане жил один из таких – крупного вида работяга, похожий на сильно запившего Илью Муромца. Продолжая тему русского фольклора, про такого можно было сказать «богатырь» и «косая сажень в плечах». Советская пропаганда немного лукавила, изображая алкоголиков субтильными доходягами. Эта дородная фигура, подходя к своей двери, заслоняла весь свет, пробивающийся с окна лестничной площадки. А пила не меньше. Правда, вряд ли жена дала ему лежать на печи хотя бы лишний час, не говоря уже про 33 года. В полседьмого утра его глухие