– Это дело личное, интимное, я бы сказал. – ответил он.
– Мы вместе находимся в вашем сне, куда уж интимнее. Или боитесь? – она заметила его замешательство и рассмеялась. – Не тревожьтесь, я не кусаюсь. Право, так забавно наблюдать за вами. Вы невинны и стеснительны, словно юноша. Не робейте, иначе потеряю интерес и оставлю вас в покое, как скучную игрушку.
Скорей бы! Он забыл, что обещал ни о чем не думать. Рея прочитала его мысли и расхохоталась.
– Маленький ребенок перед избавлением от игрушки, ломает ее, чтобы рассмотреть внутренности. Вас не пугает подобная перспектива? Шучу, не обращайте внимания. Лучше поделитесь, каким сакральным знанием осчастливил вас старичок-сморчок.
– Откуда вы знаете?
– Я вам снюсь. Вы думаете, во сне не могу себе позволить знать ВСЕ? Это лишь одно из приятных свойств сновидений, за которые я их обожаю. Но вы отвлекаетесь от темы разговора. До чего же утомительно тянуть из вас клещами по слову.
Она склонилась и оказалась с ним лицом к лицу. Он мог разглядеть поры на коже и маленькую родинку на щеке.
– ЧТО ВАМ СКАЗАЛИ?
Слова сопровождались многоголосым эхом, будто одновременно говорили несколько человек – женщина, мужчина и мальчик со щемящим дискантом Беловежской Пущи.
– Я должен избавиться от многословия, – он пребывал в потрясении от внезапной перемены в голосе Реи.
– Что, по-вашему, это значит?
– Ну, обычно к многословию относят избыток плеоназмов, перифразы, тавтология, периссология, – принялся перечислять он, вываливая всю филологию, вбитую в голову за годы обучения. – И эта, как ее, лого…
– Довольно, – перебила она. – Это потрясающе тоскливо. Дедуля так и не научился выражаться внятно. Что с него взять, старость, – посетовала она. – Все там будем, если повезет дожить. Но вам горевать нечего, вы дотянете до преклонных годов, обещаю.
– А вам откуда знать?
– Интуиция. Вы не отвлекайтесь и берите пирожочки, пока горячие.
Какие пирожки? Не успел удивиться, как оказался с Реей за одним столом, накрытым белоснежной скатертью со сложным фрактальным узором. Посреди круглой столешницы возвышался самовар, блестящий, доставленный прямо из магазина. Пока разглядывал собственное отражение на зеркальном боку, сообразил, что самовар электрический. Из него выходил шнур, который завитушками плыл по скатерти и нырял под стол.
Нагнулся, заглянул под скатерть, ожидая увидеть на полу розетку. Ничего, пусто. Очередная обманка-дразнилка.
А вот пирожки нашлись. Румяные, духовые, пышущие жаром, сложенные горкой на блюде.
– Кушайте, не стесняйтесь, вам понравится. Они не ядовиты, не нужно так рассматривать.
Пересилил себя и потянулся за пирожком. На него напал волчий голод и впервые в жизни он унюхал во сне запах выпечки,