…На радостях, что стоит на родной земле, даже сам не заметил, как добрался до родной деревни. Всё происходило словно в тумане. Каждый, кто хотя бы единожды выезжал в дальний путь, знает: нет большей радости, чем возвращение домой. Как бы красиво ни было где-то там, а сердце тянет на родину. И лишь дошедши до родного дома, Олег смог перевести дыхание. Душу переполняла необъятная радость: наконец-то, я снова дома. Снова в родных краях, он готов был обнять весь мир, душа просто трепетала от волнения охватившего его всего.
Медленно открыв дверь, он пошёл в сени, пахнущие живительной прохладой и до боли знакомым запахом родного дома. Мать с отцом в эту минуту сидели за столом, погружённые в какие-то житейские размышления, что возникают на каждом шагу в сельской жизни и требуют приложения рук: то одно, то другое; в одном месте латаешь, в другом уже ломается.
Увидев родного сына на пороге дома, они опешили вначале, как-то не додумался Олег на вокзале ещё отбить телеграмму. У матери от радости тут же увлажнились глаза от набежавших слёз, да и в голосе отца ему почудилась дрожь. Но несмотря на это, мать тут же пошла собирать родственников в честь возвращения родной кровинушки, защитника Отечества.
Олег же, не откладывая дела в долгий ящик, направился к своей любимой девушке. Столько времени были в разлуке, оба изрядно соскучились друг по другу. Влюблённым сердцам и день в разлуке кажется месяцем, а тут целый год не виделись.
Добротный дом, выстроенный из белого кирпича, издали ещё бросается в глаза, подойдя ближе замечаешь в палисаднике изобилие цветов самой сказочной расцветки, каких только цветов здесь нет. Бархатцы своими жёлто-оранжево-коричневыми соцветиями, эшольции всех цветов, гордые кусты роз с кроваво-красными лепестками. Подойдя к калитке, Олег легонько толкнул калитку и прошёл внутрь. Во дворе громко кудахча, курицы подбирали рассыпанное зерно, между ними, словно маршал на параде, расхаживал петух. На ступеньках крыльца, прогретых от солнца, важно возлежал пушистый чёрный кот, нежась под ласковым ветерком. Заметив Олега, он даже ухом не повёл, продолжая лежать, и только сощурил глаза, по всей видимости желая сказать: «ну что, застрял-то у калитки? Проходи дальше, раз явился».
Кончиками пальцев, Олег постучал в дверь сеней. Вскоре за дверью послышались лёгкие шаги, направляющиеся к выходу. Дверь открылась и перед обомлевшим Олегом предстала его любимая, его ненаглядная Таня.