Наконец, мы тронулись. Всё сделано, все живы. Моя душа начала потихоньку успокаиваться. Я виноватыми глазами посмотрела на Дилана, он всё ещё не восстановил человеческий облик.
– Почему ты всё ещё… – я не могла подобрать слово. – Откуда ты… – он не ответил, повисло молчание. – Почему никто мне не отвечает?
– Это концентрированный гормон. – сказала Ирма по-прежнему чётким, но уже не громким голосом.
– И когда он перестанет действовать?
– Его кололи… – начала было объяснять она, но не успела.
– Заткнись! – зарычал на неё Дилан.
– …смертникам. – всё-таки завершила Ирма.
– Не лезь не в своё дело!
– Тогда скажи сам! – с обидой в голосе огрызнулась она.
– Я ничего не понимаю! Объясните кто-нибудь, что происходит? – умоляющим голосом попросила я.
Он набросился на меня с таким рыком, что у меня зазвенело в ушах, я закрыла голову руками и прижалась разодранной щекой к дверце автомобиля. Дилан был настолько зол, что вполне мог изуродовать и вторую половину моего лица.
Машина вильнула. Снова вмешалась Ирма.
– Не трогай её! – голос у неё на этот раз был взволнованным. Как ни странно, Дилан тут же сел на своё место. – Лучше попрощайтесь.
Я убрала руки от лица. В груди были такие ощущения, как будто туда зашили булыжник, стало трудно дышать. Мне было непонятно: почему прощаться? Он был жив-здоров и полон сил, как он может умереть?
– Что значит: попрощайтесь? – я в упор посмотрела на Дилана. – А?
– Это смертельная доза гормона. – процедил Дилан.
Я поняла, что больше не хочу жить. Все прошлые беды показались мне весёлым ребячеством, после такого уже ничего не могло случиться.
«Это тело не должно жить, оно не выдержит груза вины…» – закрывая глаза, я просила прощения у Дилана и нашего не родившегося ребенка.
– Дай ей воды! – послышался голос Ирмы.
Я хотела уйти скорее, чтобы никто не смог меня вернуть, но кошмар повторился. На самом деле прошла какая-то, может быть, минута.
– Почти приехали. – сказала мне Ирма.
До номера я дошла сама. Мне вообще казалось, что я иду одна.
Моя жизнь менялась стремительно, выбора больше не оставалось, кроме как терпеть последствия собственных же глупостей. Я осознавала, что самое страшное ждёт нас впереди, и на него уже никак существенно не повлиять.
Ирма заперлась в ванной комнате, Карл то стоял под дверью, то бегал по всему дому. Мне было велено умыть лицо и залепить пластырем порез на щеке.
Когда я закончила приводить себя в порядок, мы с Диланом вышли на веранду.
– И ты ничего не скажешь? – первой начала я. Ощущение ускользающего времени начало доходить до меня.
– А что ты хочешь услышать? – прозвучал грубый ответ.
Я задумалась на несколько секунд.
– Что это как-то можно исправить…
– Ты