Было такое чувство, что с момента моего отсутствия в университете прошли годы, учёба, по сравнению с выживанием в стане врага, казалась сущей игрой. Я уже не знала, рождена ли я стать врачом.
«Возможно, смысл всей моей жизни в том, чтобы убить того, кто намерен истребить весь клан? – размышляла я. – Природа сделала меня такой же, как он, не просто так. Или тут что-то ещё? Дорого я заплатила бы за эту информацию».
Я действительно считала, что за успех в уничтожении врага мне придётся платить, и начала делать это уже сейчас.
«Всем, кто не поддерживает моего решения, я пущу пыль в глаза. Я буду врать много и бессовестно. Победа останется за мной!» – таково было моё решение.
Из-за пылкого воссоединения с Диланом на первый зачёт я всё-таки опоздала, пришлось сдавать, как пришла, на перемене. После я приветливо поздоровалась с одногруппниками, очень рада была видеть всех без исключения, а особенно Ирму. Мы отошли в сторону: её глаза стали влажными, губы задрожали в улыбке; я поняла, что просто хочу обнять её.
– Ты жива!
– Да. Я очень рада, что мы увиделись с тобой.
– Я тоже. Ну вот… – она зашмыгала носом. – Реву.
Звонок на пару не дал нам наговориться, но мы писали друг другу записки, пока сидели на зачёте.
Как бы там ни было, а несколько дней учёбы я пропустила и отвечала на вопросы неуверенно и сбивчиво. Будь это экзамен, я получила бы «тройку». Расстроенная и пристыженная тем, что не готовилась к зачёту, пока была на «больничном» (пришлось выдумать легенду, что меня подкосил какой-то вирус), я вернулась на место.
После консультации мы с Ирмой разошлись, но договорились встретиться вечером и сходить в кафе.
Разумеется, в вузе мы не затрагивали важных тем, чтобы не натолкнуться ненароком на пару любопытных ушей типа Кости Жукова. Однако на вечер я возлагала довольно серьёзные надежды.
В голове роилось множество важных мыслей, часть из них занимал Захар, мне не терпелось узнать, как его состояние и каков дальнейший прогноз. В больницу я поехала на такси, чтобы сэкономить время.
Захар весь расцвёл, увидев меня.
– Как ты себя чувствуешь? – полюбопытствовала я.
– Нормально… врачи говорят, что ещё неделя – и меня прооперируют.
– Очень рада. – я улыбнулась хорошей новости. – А я сегодня ходила на учёбу. Еле сдала зачёт, теперь вот маюсь от стыда… Вот как странно чередуется смерть с жизнью.
– Вижу, тебе гораздо лучше?
– Стараюсь не смотреть по сторонам: шея болит, щека тоже немного. В общем, ерунда, с анализами всё в порядке, меня сразу отпустили домой.
– Ты нарочно не сказала тогда про Василича? – набрав воздуха в лёгкие, спросил Захар.
– Был не лучший момент. – я опустила глаза, было неловко говорить об этом. – Ты уж прости. Мне приятно видеть тебя живым, у тебя вся жизнь впереди, и мы постараемся, чтобы она была счастливой!
– У тебя хороший муж… – невпопад сказал он.
– Да, это правда.
– Он находился с тобой в дыму всё время, пока пытались порвать цепи и вытаскивали тебя из завалов. Я боялся, что вы оба там задохнётесь.
– Всё уже в прошлом, Захар. Давай не будем об этом. Смотри, что у меня есть! – я выставила на тумбочку пакет сока, форму с ягодами и бутерброды с мясом и сыром. – Кто бы что ни говорил, а для тебя полезней всего белковая пища.
– Спасибо! – по нему было видно, что я попала в точку. – Тут такого не дают: пресная каша и жиденький суп…
Он с удовольствием всё съел и запил еду соком.
– Ты пришла, и я сразу чувствую, что во мне ещё есть силы. – Захар попытался широко улыбнуться, но тут же вспомнил о том, как выглядят его зубы, и смутился.
– Это добрый знак. Скоро ты сможешь заняться тем, о чём давно мечтал, и ничто не сможет тебе помешать. А пока – выздоравливай!
– Когда ты придёшь теперь?
– Постараюсь завтра, а если не получится, то послезавтра точно приду.
– Можно поцеловать тебя? По-дружески?
Я подставила здоровую щёку, затем чмокнула его сама, и вышла.
Честно говоря, у меня были смутные ощущения насчёт Захара: влюблённость в меня могла здорово подпортить ему дальнейшую жизнь. Я понимала, что амурных Захаровых демонов мне кормить не стоит, но ещё надеялась превратить его отношение