Хозяйка чужих снов. Мистическая быль. Алексей Большегоров

напомнить об этом Андрею Александровичу, и если он сочтет нужным, то продлит аудиенцию сам.

      – Ты уже говорила мне об этом. Не беспокойся, я все помню и не поставлю тебя в неудобное положение.

      – Верочка, я же не об том! Я хочу, чтобы у тебя получилось. Ну, давай, с Богом, доченька, – шепнула она и украдкой перекрестила Веру. Затем, вывела из помещения секретариата в коридор и, проводив до приемной, сдала на руки секретарше Жданова. После убийства Кирова в Смольном стало намного больше охраны, и перед дверьми кабинета номер один, и в приемной всегда дежурили офицеры НКВД, не считая сотрудников в штатском, мирно прогуливавшихся по коридорам. Веру не стали обыскивать, ограничившись придирчивым осмотром.

      – Три минуты, вы помните? – голос секретарши, как последнее напутствие, прозвучал у нее за спиной.

      – Да, да, – меня инструктировали.

      – Тогда все в порядке, – бросила та и распахнула дверь.

      Жданов стоял у окна. Среднего роста, шатен, полноватый, с щеточкой усов на круглом, белокожем, слегка обрюзгшем лице, в сером кителе военного покроя, он быстро подошел к ней и, поздоровавшись за руку, пригласил садиться, указав на высокий, обтянутый коричневой кожей стул возле огромного письменного стола в правом углу кабинета. Его живые карие глаза с интересом изучали Веру.

      – Ну-с, Вера Александровна, – мельком глянул в блокнот он, – я вас внимательно слушаю.

      – Если вы помните, Андрей Александрович, – кинулась с места в карьер Вера, – в начале апреля вы приезжали в Нейрохирургический институт, беседовали с Андреем Львовичем Поленовым и потом, перед отъездом, вручали орден одному раненому на финской войне капитану. – Вера на секунду остановилась, перевела дух и продолжала. Лицо Жданова меж тем приняло отсутствующее выражение, нижняя губа оттопырилась, глаза уставились в стол. Неужели эта умная, симпатичная девушка, дочь уважаемой Татьяны Павловны, пришла сюда лишь затем, чтобы отнимать у меня время ради того капитана, очевидно, теперь проштрафившегося или выпрашивающего хорошее назначение у влюбленной в него по уши девчонки?