Торн в ответ снова рассмеялся.
– Я далеко не так глуп, как некоторые привыкли считать и как некоторым хотелось бы думать. Я прекрасно понимаю, что Рулан хочет захватить часть юга и выжать нас с моря. Было бы приятнее вести переговоры, опираясь на силу, но сейчас у нас таковой нет. Значит, будем блефовать и хитрить, но… нам нужно будет выложить нарядный фасад. Пусть, если настоящей силы не будет, будет хотя бы её видимость. Эту часть работы я поручаю именно тебе, Сезар. Мы никому не можем позволить окружить нас смертельным кольцом.
– Но как вы планируете это сделать? – не удержалась Гаитэ от вопроса. – Это же невозможно!
Она сразу сникла под строгим взглядом мужа.
Во взгляде его сквозило недовольство:
– Любовь моя! Я всего лишь хотел оказать вам уважение, но понимаю, наши скучные разговоры, скорее всего, вас утомили?
– Вовсе нет!
– Советую забыть о том, что вы дочь своей матери и не забывать о том, что вы моя жена, Гаитэ. Ни министр, ни советник – жена! И в ваши обязанности не входят оценки моих действий. А вот подарить мне наследника ваш прямой долг.
Сезар метнул в сторону брата едкий, колючий взгляд. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не вмешаться в эту семейную перепалку. Но всё же воспитание взяло вверх, он сдержался.
– Совсем не обязательно было снова унижать меня, Торн, – не скрывая обиды, ответила она. – Ладно, великие принцы, не стану досаждать вам своим присутствием. К чему выслушивать многозначительные речи, раз понять в них я всё равно ничего не могу? Доброго вечера.
– У моей жены в последнее время появилась крайне дурная привычка, – откинулся Торна на спинку стула и глядя на Гаитэ сквозь прищуренные ресницы. – Она всё время срывается с места и обиженная, убегает. Ладно, беги, моя милая лань. Сегодня вечером обещаю догнать тебя и засвидетельствовать своё почтение. Супружеский долг превыше всего, не так ли?
Гаитэ с трудом подавила желание его придушить.
Ну почему порой с людьми так сложно? Почему почти невыносимо их терпеть?
Любые слова после такого вступления казались лишними. Гаитэ поднялась и, отдав дань уважения, не мужу, а будущему императору, направилась к выходу.
Девушки помогали ей готовиться ко сну. Торна Гаитэ не ждала, но он счёл сегодняшний визит вполне уместным. И явно был настроен на выполнение супружеского долга, судя по тому, что на нём кроме тяжёлого алого бархатного халата ничего не было.
Скривил губы в ставшей уже привычной усмешке, в которой в равных пропорциях смешивалось мальчишеское лукавство и коварное ехидство, он промурлыкал, как кот:
– Вижу, дорогая моя жёнушка, вы не ждали, что я решу выразить сегодня моё глубочайшее почтение и любовь? – обнял он её за плечи.
Гаитэ мягко, но решительно уклонилась:
– Признаться – нет. Я полагала, события последних дней вызовут в вас желание провести дни в смирении и в молитве.
– Ты правда так думала? –