Будучи спортсменом, капитан, естественно, предпочитал тех, кто оказывал сопротивление. Те, что были опытны или быстро сдавались, не доставляли ему того особого чувства нелегко доставшейся победы.
Скромность, стыдливость, сопротивление, наконец, бунт вынуждали его применять силу, внушать страх и уважение, с которым они должны относиться к своему господину хозяину и любовнику, целовать его после данной им пощечины – все это увеличивало наслаждение, делало его более ощутимым и глубоким. Обычно все и заканчивалось пощечинами, зуботычинами, редко приходилось прибегать к ремню, ну а плеть из сыромятной кожи пришлось отведать пока одной Ондине, которая только после плети стала послушной. Одной, самое большее – двух недель было достаточно, чтобы непослушные становились навязчивыми, надоедали капитану своей привязанностью, но именно они удерживались на положении фавориток недолго. Так было с уже упомянутой Грасиньей: чтобы сломить ее, капитану пришлось избить ее до потери сознания. Но и недели не прошло с той горькой ночи, как она вздыхала от нетерпения, желая быть в его объятиях, приходила к нему даже в неположенное время.
А однажды в Аракажу, куда капитан частенько ездил по делам, всем известная Венеранда, сидя с ним за столиком, предложила ему, решив над ним подшутить, совсем юное, как она сказала, создание. Шикарное заведение Венеранды (лучшее государственное учреждение, по словам Лулу Сантоса, постоянного посетителя, несмотря на костыли), существовавшее почти официально, поскольку среди посетителей были политические деятели, начиная с самого губернатора, представители правосудия, промышленники, коммерсанты и банкиры, находившиеся под покровительством полиции (самое тихое и приличное место в Аракажу, включая дома лучших семейств, по словам все того же народного защитника), только однажды огласилось столь нежелательными для знатных клиентов шумом и криками капитана Жусто, пытавшегося переломать мебель, когда он открыл обман Венеранды, выдавшей опытную проститутку за молоденькую невинную девочку, приехавшую из провинции. Когда поднятый капитаном Жусто шум стих и улеглась его ярость, они стали с Венерандой друзьями, и она, пуская пыль в глаза своей образованностью, с того самого дня всегда именовала его «зверем из Кажазейраса-до-Норте, укротителем девочек». В доме Венеранды, действительно неплохом, были и привезенные из Рио и Сан-Пауло француженки, и польки из Параны, и немки из Санта-Катарины – все яркие крашеные блондинки, все знающие и все умеющие. Капитан не пренебрегает