– Становится девушкой, – замечает Жустиниано Дуарте да Роза, он облизывает толстые губы, в глазах появляется масленый блеск.
– Она уже девушка, – заявляет Фелипа, начиная торговлю.
Но это ложь, ложь, Фелипа, старая жалкая шлюха, еще не пришло время, она еще ребенок, наша племянница. Он прикрывает рот, боясь, что все это произнесет вслух. Ах, если бы она уже созрела и готова была к ласкам, он бы сам взял ее в жены, он уже решил, вот только закопать Фелипу, презренную Фелипу, торгующую своей племянницей. Розалво опускает голову, пряча разочарование, злость, страх.
Капитан вытягивает короткие ноги и, потирая руки, спрашивает:
– Сколько, кума?
Тереза убежала на кухню, потом появляется снова во дворе, она играет с собакой, обе бегают, катаются по земле. Лает пес, смеется Тереза, она тоже животное, маленькое наивное животное. Капитан Жусто перебирает кольца своего золотого ожерелья, близорукие глаза стали узенькими.
– Сколько, говорите?
Жустиниано Дуарте да Роза вытащил пачку денег и медленно, неохотно считает бумажку за бумажкой. Он не любит расставаться с деньгами, испытывает почти физическую боль, когда нет другого выхода, как заплатить, дать взаймы или вернуть долг.
– Только из уважения к вам, которая, как вы сказали, вскормила и воспитала малышку. И если я оказываю вам поддержку деньгами, то только по собственному желанию. Потому что, захоти я увезти ее, кто бы мне помешал? – Он бросил презрительный взгляд в сторону Розалво, слюня палец, чтобы продолжать считать купюры.
Потухший взгляд Розалво устремлен в пол, он бессильный свидетель этой сцены, которая его и пугает, и злит. Этих денег, вырванных с таким умением, не только денег, даже их цвета он, конечно, не увидит, если только не выкрадет их, хоть это и рискованно. Ах, чего он ждал, ведь план в его голове давно сложился, и очень подробный! Все просто, быстро и легко. Самое трудное – выкопать могилу, чтобы захоронить труп, но Розалво рассчитывал, что, когда придет время, Тереза ему поможет. Кто, как не Тереза, больше всех в том заинтересована, ведь она освободится от домашней тирании и станет его женой и хозяйкой дома, фермы, кур, борова! Долгие месяцы вынашивал он этот план, все обдумывая и наблюдая, как подрастает племянница, становится девушкой. Он уже заметил появившиеся бугорки грудей и покрывшийся нежной порослью лобок.
Когда сраженная тяжелым сном уставшего за день человека Фелипа спала, он при слабом свете нарождающегося дня то и дело поглядывал на Терезу, спавшую на топчане, покрытом грязным тряпьем, и, возможно, видевшую сны. Ее обнаженное тело и еще не определившиеся, но уже красивые формы будили в нем желание, оно поднималось, жгло грудь, захватывало его целиком.
Он мечтал о том уже близком дне, когда Тереза станет женщиной. В этот праздничный день он пойдет в лес за спрятанными там вещами и осуществит задуманное: мотыги и других инструментов вполне достаточно,