– Как же вы мне надоели оба, созерцатели застеколья! – вклинилась мама в мои размышления.
– Застеколья?
– Один в монитор компьютера смотрит, другая – в зеркало! А ужин стынет!
Да, быть дочерью учёного – привилегия. У нас даже видеомагнитофона, как у всех обеспеченных семей, нет, а компьютер есть. «Отцу на работе выделили, не приближайся, сломаешь – не рассчитаемся!». Включаем тайком с дружками, когда папа уезжает на свои конференции, чтобы посмотреть, как мелькают белые цифры на синем экране. Будто в космос летим, загружаем будущее. А будущее продаётся: фенечки из кожи и бисера для меня плетут за возможность взглянуть хоть одним глазком.
Поужинаю – придёт моё «я» из будущего мучить меня вопросами о смысле жизни. Останусь голодной – есть шанс увидеть, как табор уходит в небо. А ты будешь танцевать на облаках, мять их босыми ногами, как виноград. Во сне на земле пойдёт кровавый дождь, как в фильмах ужасов, и лишь я буду знать, что твоя кровь на самом деле вино.
Возле плиты стояла бутылка с характерным узким горлышком: тёмное стекло, красное вино. Хлебнула залпом, пока мама с папой суетились вокруг стола. «Боже! Это подсолнечное масло! Худшей гадости…».
– Радуйся, что не уксус, – упрекнул папа, пока промывала рот над раковиной.
– Неправильно мы с отцом тебя воспитываем, – вздохнула мама.
– Наоборот правильно, – возразил папа, – растим свободного человека новой эпохи, а не узника страны советов. Без ошибок не обойтись.
Он математик и знает, сколько неправильных решений нужно перебрать, чтобы найти одно – правильное. Мама с ним не спорит. В нашей литературе вообще не принято отвечать на вопросы, только задавать.
Ответить придётся читателю. Пишут же: утро вечера мудренее. А главное – оно всегда настаёт, сколько ни откладывай.
– Сейчас Жанна прочтёт доклад о романе Евгения Замятина «Мы» и ответит на ваши вопросы, – объявила литераторша и посмотрела на меня по-кошачьи.
Я на секунду прикрыла глаза – глупая детская привычка прятаться: кажется, если ты никого не видишь, то и тебя не поймают.
– У нас с тобой уговор, – сказала она.
Кошки всегда получают желаемое, надо бы у них поучиться.
Снова это тошнотворное чувство беспомощности, как в кабинете у зубного: «девочка, скажи «а-а-а», деваться некуда, придётся разинуть рот.
Уговор заключался в следующем: она покрывает мои прогулы, а я готовлю доклады по внеклассному чтению. Наша школа объявила себя лицеем, и меня чуть не отчислили после девятого класса, когда всех, кто портил общую картину успеваемости, в том числе по поведению, разгоняли по просто школам и ПТУ. Литераторша с историчкой убедили всех, что у меня способности к гуманитарным наукам, размахивая перед носом директора моей медалью за сочинение о «Преступлении и наказании»