ХАД размещался в особняке около провинциального комитета Народно-Демократической партии Афганистана, рядом дома, где живут партийные работники. Кругом охрана, те же окопы. Нашу колонну мы разместили по углам улицы, и повели Мохаммада в ХАД.
Заир, заместитель начальника, встретил нас. Я через Алимова объяснил суть дела, показал мину, взрыватель, провода и наши документальные свидетельства, да и самого Мохаммада. Но дело оказалось не таким простым, как казалось. Афганцы не умели читать по-русски, а мы не знали их письменности.
Но выход нашелся: советник ХАДа майор Борисов Юрий знал и то, и другое. Здесь, в ХАДе, Мохаммада опознали как опытнейшего минера-диверсанта, который прошел подготовку в Пакистане и нанес огромный урон народной власти, так как на поставленных им минах подорвалось много машин и мирных жителей.
Афганцы подписали документы о передаче им Мохаммада, поставив какие-то закорючки и приложив палец. Это поражало, но больше поразило другое: они вывели Мохаммада во двор, поставили его к стенке из толстого самана – кирпича из глины и соломы – и так же буднично всадили в него полрожка из ППШ. Я обалдел. Не знаю, на кого я был похож, но минуты две, пока они за ноги не утащили его куда-то в сарай, не мог вымолвить ни слова. А когда голос прорезался, заикаясь, спросил, что это значит. Ответ был прост, как три копейки:
– Вы привезли бандита с вещественными доказательствами. Чего с ним дальше разбираться? Расстрелять – и дело с концом. У тебя же есть документ о его приеме, чего тебе еще надо?
Борисов, когда мы зашли к нему в кабинет, стал объяснять специфику жизни спецслужб Афганистана, которые насквозь пропитаны родственными связями, так как имея нескольких жен, афганцы плодятся, как кролики, и порой одни дети воюют за народную власть, а их кровные братья – в душманах. Одни ловят и сажают, а другие выпускают. Но есть такие, которые не выпускают, а сразу в расход. Заир такой. Он никогда долго не разговаривает, расстрелял – и дело с концом.
Юра пожаловался, что его мало слушают. Когда он пытается говорить о законности и правах подследственных – афганцы везут его к месту очередного взрыва и показывают то, что осталось от их родственников и друзей, желание говорить само собой проходит. У сотрудников низкая квалификация, многие погибают во время боевых операций, других выдвигают на другие объекты.
Я пригласил Юрия к себе в гости, он обещал приехать. Мы впоследствии часто встречались, и от каждой встречи с ним была только польза для общего дела.
Мохаммад был первым в моей практике задержанным душманом, но увы, далеко не последним.
Я