Ирина вышла из кабинета Курганова удивлённая и растерянная. Конечно, пусть и не в подробностях, но она знала, чем и как живёт Управление федерального имущества. Место было "хлебным". Это знали все. Слышала она и о Курганове. Догадывалась и о его вчерашнем разговоре с Царёвым, и о причинах увольнения последнего. Но одно дело слышать и догадываться, а другое – влезать во всё это самой. Любое её предложение вызовет недовольство или тех, кого не допустила до кормушки, или Курганова, если её кандидатура окажется "вторым Царёвым".
Она вновь попыталась систематизировать всё, что знала о своём теперешнем начальнике. Работники из областного Комитета имущества говорили о своём бывшем губернаторе как о жёстком администраторе и сильном экономисте. Ни взяток, ни каких-либо иных подношений не брал, и "под ним" это боялись делать другие. Был нетерпим к любым проявлениям лжи – от бытовой до профессиональной. Прерывал, лишал слова и удалял с трибуны любого начальника, который в течение первых пяти минут не мог изложить суть своего выступления. За некомпетентность и профессиональные ошибки мог освободить от должности и уволить. За время своего губернаторства сменил больше половины глав районных администраций и директоров областных департаментов. При этом никто никуда не жаловался, в суд не подавал и восстановиться не пытался.
В Министерстве экономики новый заместитель министра начал работу с введения своей собственной этики служебных отношений. На первом же организационном совещании с личным составом своих Управлений и секретариата, как узнала Ирина, Курганов сказал примерно следующее:
"Ваше должностное и материальное положение целиком и полностью будет определяться качеством предоставляемой вами информации и принимаемых вами решений, т.е. своевременностью, достоверностью и полнотой. Вас не должно интересовать, нравится мне или не нравится то, что вы мне говорите. В этих категориях я вашу работу оценивать не буду. Мне абсолютно не важно, как вы относитесь лично ко мне, но абсолютно важно, как вы относитесь к работе. Каждый из вас имеет право на ошибку и не имеет права на её рецидив".
При этом те, кому с ним доводилось общаться и в области, и в министерстве, отмечали, что Курганов практически никогда не говорил на повышенных тонах, не использовал в разговорах с людьми унизительных или оскорбительных формулировок и не применял мат…
Размышления Ирины прервал вошедший Бахарев.
– Пётр Андреевич, ваше заявление Курганов оставил у себя. Не подписал. Просил пригласить вас в 10-00.
Ирина только сейчас вспомнила, что должна была сразу сообщить об этом в его секретариат. Пришёл с утра, без вызова. Беспокоится; понять можно.
– Зачем? Неужели нельзя было сразу подписать? Я же пенсионер.
– Наверное, это было бы неправильно, Пётр Андреевич, увольнять