18. Терем
Улыбалась Белолица витязю – и розовела над морем заря. Обнимала Белолица витязя – и распускались цветы. Целовала Белолица витязя – и вспыхивали над миром мириады звёзд. И были влюблённые безмятежно счастливы. Пока злая кикимора не подкинула Северу идею поговорить с любимой об атомах…
Так себе сказочка. Ты заподозрил подвох и подстроил мне ловушку. Я глупо попалась. Но не потому, что увлеклась атомами. Я раздумывала, как бы мне безболезненно умереть, чтобы не видеть ваших поцелуев.
Петька волновался насчёт погоды. И побаивался, что тётка снова соберётся в Сидаково. Однако тётка была занята какими-то капустными вредителями, а погода выдалась хоть и прохладная, но ясная. Запланированной прогулке к терему ничто не могло помешать. На прогулку собрались Гришка и Рина. Но Петька настроился всенепременно составить им компанию.
Оказалось, что помимо него на прогулку собрались также Сашок, Толян и Женька с Мышью. И вся эта компания уже болтала о разной ерунде, когда Петька спустился с угора.
Появившийся Гришка скептически оглядел стайку подростков, но опоздавшая Рина только махнула рукой, мол, пусть идут, раз уж навязались.
Первая часть похода прошла в трескотне девчонок, пробующих свои силы в магии говорящих гидр. Уже выйдя на большой мост через Облепиховку, Гришка распевно и тягуче выговорил:
– Выйду из избы в сени, из сеней в двери, от дверей через порог, со двора да из ворот, да пойду на поворот. На южной стороне быстрая река, тёмные облака. Выйду на перекат, поплыву на закат, сойду на бережок, пробегу лужок. За зелёным лугом – тёмный лес, в лесу у курьих ножек привязан мелкий бес. Бесу хлебца отломлю, дверцам масла подолью, гусей рожью покормлю. Гуси полетят на юг, унесут и твой недуг.
Восхищённая Рина всплеснула ладонями:
– Вот это класс…
– Заговор. Но я не помню дословно. Глаша каждый раз по-новому рассказывала. Если начинала, могла час говорить, и всё складно, одно к одному.
– Почему она не записывала эти складности? Могла бы известной сказочницей стать.
– Она считала, что записанные слова умирают. Что сказка на бумаге необратима и навсегда остаётся одинаковой, в то время как мы живём в изменяющемся, живом мире, и все сказки меняются вместе с нами.
– Интересная мысль.
– Интересно, что мы все выросли будто в отдельной стране. Галстуки красные носили, в комсомол вступали, но и о репрессиях знали, и о тёмных сторонах революции. Про войну Глаша всегда рассказывала вроде и спокойно, но так, что плакать хотелось. И про соблазны власти и богатства я с малолетства всякое слышал. А когда на зоне читать разную психологию стал, оказалось, что я всё знаю, иногда и получше иных заслуженных умников.
Хвастовство Гришки показалось Петьке неприятным, и он забежал вперёд, увлекая за собой друзей.
Войдя в лесок, отделявший терем от дороги,