Я – тот, чьё имя Амон на этой земле
Я – тот, кто сотворил верхнее и нижнее,
Я – обитель упокоившихся,
Я – творящая сущность Ра,
Я – Хвала,
Я – Величие
я спас себя от зла…20
С этого времени так называемая «формула отождествления» неизменно присутствует в погребальном ритуале. Более того, она – центр смысловой конструкции заупокойных текстов. Ка осознаётся как единство я и Я, как посмертное растворение любого, даже самого малого и ничтожного я, в Я мира. И осознание этого единства становится тем стержнем, на котором вырастает мировидение египтян последующих времен. Весь свод заупокойных текстов – и Тексты пирамид, и Тексты саркофагов, и Книга мёртвых – пронизан этой идеей: идеей причащения греховного, земного я Я единому, идеей посмертного слияния я и Я, идеей воскресения я в Я… А потому и истина Христа впервые овладевает человеческим разумом через древних египтян – они первохристиане этого мира.
Монотеизм и политеизм Древнего Египта
Сегодня уже нет необходимости доказывать то, что в основании религиозности Древнего Египта лежит монотеизм. Да и могло ли быть иначе? Сообщество, сформировавшееся на ощущении живой сопричастности мира особе царя, слиянности всех и вся в одном, на ощущении себя частицей единого тела в рамках групповой идентичности, не могло не быть монотеистичным изначально. «Египетская религия есть чистый монотеизм, который внешне проявляет себя как символический политеизм»21. Многие египтологи согласны с этой формулой основателя египтологии, и представление о врождённом политеизме египтян остаётся всего лишь данью устоявшейся традиции, отказаться от которой нет сил22. Но… и эти представления, то есть представления о политеизме египтян, возникли не на пустом месте. Образная пестрота идолов, множество божественных имён народной религиозной традиции, передаваемых из поколения в поколение, подавляет восприятие исследователя. Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что яркая внешняя оболочка, «символический политеизм» народной массы, прячет в себе действительный дух египетской религиозности – изначальный «чистый монотеизм» высокого жреческого богословия.
Это может показаться странным, но разница в духовном развитии, более того – глубокая пропасть между уровнем сознания тончайшей прослойки интеллектуальной элиты и массами трудового люда, долгое время остававшимися в пелене архаики, способствовала уважительному отношению к архаическим предрассудкам масс. А со времён позднего Нового царства – и сознательному культивированию этих предрассудков в целях обуздания просыпавшегося эгоцентризма народных низов23. Высшее знание – это тайна, причащению которой удостаивались немногие избранные.