Анна Петровна стряхивая с плащика лепестки «анютиных глазок и бархатцев», видно зная свою соседку, деликатно молчала.
– Эвон, урону, сколько нанесли, – оценила количество стряхиваемой зелени, хозяйка цветов, – цветы мне все помяли, – Ну, жалко денег на такси, так квартира же рядом. Ну, вот что за люди?
–Я червяков на рыбалку собираю, а вот Анна Петровна, вышла мне помочь, – попытался объяснить Офигеннович.
– Рыболов, ты на часы глянь, – раздался голос с балкона второго этажа, над квартирой с прожектором, – если через две минуты, ты отсюда со своей плотвой не уберетесь, я на вас Димона натравлю. Димон, ко мне.
– Да не моя это, как вы, выразились, плотва, – ответил Офигеннович, увидев, как на балконе, рядом с выдающимися габаритами лица хозяина, показалась не менее впечатляющая морда бульдога.
7
– Плотва не нравиться, пусть камбала будет, но чтоб духу вашего здесь не было, через две минуты. Все, время пошло, – повторил мужик с балкона. Бульдог рядом согласно тявкнул.
Решительно взяв за руку Анну Петровну, другой рукой неся ведро с добычей, Офигеннович пошел к концу дома.
– Фадей Офигеннович, так вас уже с уловом можно поздравить, – выплыла навстречу им его жена Нинка, – червячка еще обмакнуть не успел, а уже с добычей. Вот чуяло мое сердце, не на ту ты рыбалку собрался.
Офигеннович, озадаченный появлением жены, отпустил руку Анны Петровны, и застыл в ожидании продолжения.
– Вы неправильно подумали, позвольте, я объясню, – пискнула Анна Петровна, – Я просто вышла помочь…
– С тобой потом, с крючка не сорвешься – прервала ее Нинка, обращаясь к мужу.
–Ты куда пошел? Я сразу подозревать начала, как ты быстро собрался и легко без меня пошел. И как сердце вещало, он, видишь ли, вместо червяков по бабам. И с какого подъезда, этот выползок? – кивнула она на Анну Петровну.
– Вот оскорблять только не надо? – сказала Анна Петровна, в волнение, поправляя косыночку на голове.
– Оскорблять! – взвился голос у жены Офигенныча, – да я тебя, плотва не чищенная, я тебя…
– с этими словами, она вырвала у мужа, ведро с червяками, и выплеснула его содержимое в лицо Анны Петровны.
– Я же собирал, – с сожалением сказал Фадей, но увидев, как жена, покачивая ведром в руках, посмотрела на него, – не, если надо, то надо, используй на здоровье, – не стал он перечить.
– За цветы еще, Нинка добавь, – сказала, высунувшись наполовину, чуть не падая с окна, осветив их «прожектором», хозяйка цветочной клумбы, – кувыркались тут у меня в цветах. Можно подумать, для них сеяно.
Как только она, произнесла имя жены, Офигеннович, сразу понял, кому он обязан ее появлением…
В доме начали загораться окна, на балконах появились первые любопытные. Анна Петровна, молча стряхивала выползков с плаща.
– Мало? Сейчас еще добавлю, –