– Ты не должна была говорить то, что сказала.
– Джонни…
– Он не виноват, что ее забрали. Ты не должна была так ему говорить.
Она шагнула к нему, но Джонни сделал вид, что не заметил.
– Он ушел из-за тебя.
Мать замерла на полушаге, и теперь в ее голосе зазвенел лед.
– Он виноват. Он, и никто больше. Теперь ее нет, и у меня не осталось ничего.
Дрожь началась в ногах, но через несколько секунд разбежалась по телу. Они спорили не впервые, и каждый раз внутри у него все разрывалось.
Мать выпрямилась и отвернулась.
– Ты всегда принимаешь его сторону.
Она вернулась в дом. Укрылась от мира и своего последнего оставшегося в нем ребенка.
Джонни посмотрел на дверь с облезшей краской, потом на свои руки. Они дрожали. Он с усилием сглотнул и снова сел. Ветер гнал пыль по дороге.
Джонни подумал о словах матери. Посмотрел на далекий холм. Ничего особенного. Неровно обрезанный край леса, пятнышки домиков, грунтовые дорожки, нити телефонных проводов, провисшие между столбами и кажущиеся черными на фоне чистого, новенького неба. Джонни смотрел на холм, пока не заныла шея, а потом поднялся и вернулся в дом – проверить, как там мать.
Глава 2
Пузырек с викодином стоял на полочке в ванной, дверь в комнату матери была закрыта. Джонни осторожно приоткрыл ее и, присмотревшись, увидел, что мать лежит под простыней и, похоже, спит. Под хриплым дыханием покоилась глубокая, ничем не нарушаемая тишина. Он притворил дверь и вернулся в свою комнату.
Старая кожа лежащего под кроватью чемодана местами потрескалась и потемнела вокруг петель, один ремень давно оторвался, но Джонни не выбрасывал чемодан, потому что когда-то он принадлежал его прапрадеду. Факт этот подтверждала стершаяся монограмма, разглядеть которую можно было под наклоном. «Дж. П. М.» – Джон Пендлтон Мерримон; предок носил то же имя, что и Джонни.
Он вытащил чемодан, положил его на кровать и расстегнул последнюю пряжку. Неуклюже вскинутая крышка прильнула к стене. Ее внутреннюю сторону украшал коллаж из дюжины фотографий. На большинстве была его сестра, но на двух они стояли вместе, как двойняшки, деля одну на двоих улыбку. Джонни коротко коснулся одного из снимков и прошел взглядом по другим, с его отцом. Спенсер Мерримон был крупным мужчиной с большими, квадратными зубами и беззаботной улыбкой, строителем с грубыми, сильными руками, спокойной уверенностью в себе и той внутренней моральной твердостью, что всегда отзывалась у Джонни сыновней гордостью. Отец многому научил Джонни: водить машину, высоко держать голову и принимать верные решения. Отец показал ему, как устроен мир, научил, чему и во что верить: семья, Бог, сообщество. Отцу Джонни был обязан своим пониманием того, что значит быть мужчиной.
Так было до самого конца, когда отец ушел из дома.
И теперь все,