Дело вроде помаленьку продвигалось, только Она никак не могла понять ни его взгляд, ни его состояния – что-то в этом было не так – запаха алкоголя вроде бы и не было, а что-то не так. Однажды они после Её работы собрались поехать к тёте в деревню и Она, чтобы потом не терять время на переодевание сразу в школу оделась понаряднее: Ею, как и всё, сшитое лёгкое чёрное расклешённое книзу платье с рукавом фонарик, зауженным к краю, украшенное длинным почти до пояса белым с блеском воротником, приколотым синей крупной брошью. Издалека она увидела у своего дома машину и решила, что муж нанял для поездки фургон. Ближе она разглядела что это «Скорая помощь» и в неё грузят Её мужа. Работая дрелью, он упал и, стукнувшись головой о бордюр, потерял сознание. Она быстро запрыгнула к нему в Скорую и пыталась его успокоить. Её пугал его отрешённый взгляд. В коридорах поликлиники уже никого не было, приём вёл лишь дежурный врач, но Её в кабинет не пустили. Минуты через три из кабинета врача вышла медсестра и, не сдерживаясь от возмущения, просто в никуда сказала: «Вот даёт наркоман, ему зашивают без наркоза разбитую голову, а он хоть бы хны, даже не чувствует». Она переспросила медсестру: «Какой наркоман, туда зашёл только мой муж?» Медсестра, окинув Её взглядом сверху вниз, удивлённо сказала: «Этого не может быть!» и посоветовала бежать от него и чем раньше и дальше, тем лучше. Так Она узнала, что живёт с наркоманом. Пока врач зашивал Мужу голову, у неё одна за другой пробежали картины их жизни, и стало ясно, что наркоманом он был ещё до их, так скажем, первого развода.
Операция без наркоза закончилась, и он вышел, а она ещё в надежде на чудо заглянула вглубь кабинета врача – чуда не произошло – там никого больше не было. Она решила теперь, зная истинные причины его поведения, ещё за него побороться. Напрасно. Не помогали никакие Её усилия его спасти ни уговоры, ни увещевания. Она изо всех сил скрывала его пьяного и обкуренного от детей. Он сам ей говорил: «И что ты со мной возишься, видишь без толку».
Однажды Она поняла, что больше не может вытираться одним с ним полотенцем, а близость с ним для неё равна насилию на улице. В тот вечер он, как это часто бывало, нарядился во всё светло голубое и ушёл, а когда вернулся, накинулся на Неё со скалкой в руках: «Я видел тебя (она ходила проводить Двоюродную Сестру) со стороны, ты ещё красивая! Что ходишь мужиков завлекаешь!?» Такого ещё не было, прежде он никогда не поднимал на Неё руку. Она попыталась ему объяснить и уладить конфликт, по крайней мере, на сегодня – в доме спали гости. Но в спальне Она не выдержала, вырвалась и убежала из-под него, накинув плащ. Она стояла на крыльце, а он, пробегая мимо, замахнулся на Неё с криком: «Что другой для… нужен, убью!» Пока он рылся в столе стоящем летом во дворе, она всё стояла на крыльце с мыслями, что может это последний раз и всё кончится наконец-то, когда он найдёт нож. Странно, что в такие минуты отчаяния в том возрасте, сначала думается об избавлении от душевных мук, а потом о детях, но хорошо, что хоть потом – это удерживает и заставляет жить. Ножа он
