– Но ведь ты же хочешь ощутить, что не зря живёшь не только для толстяков, но и для себя, так?
– Ну, так…
– А вдруг этот жир падает на головы людям, бредущим когда-то в пустыне?
– Ты это о чём?
– О манне небесной, ведь твоя машинка и со временем как-то связана, а чудо это давно документально зафиксировано! – Хирург хохотнул. – А если серьёзно, то у тебя есть два варианта: если зациклишься на реализации величия своих достижений в глобальных масштабах, то это тебя сожрёт, а если выкинешь сверхзадачу из головы, то безбедно проживёшь отпущенный срок в латентном ожидании того же пресловутого памятника…
В тот вечер они ещё долго изгалялись на разные темы, и Сергей в конце концов утешился мыслью, что радость людям он всё-таки приносит. Хотя бы тем, кто неравнодушен к взглядам со стороны.
Что же касается его клиентки, то через месяц изящная женщина, в которой подруги и коллеги с трудом признавали то, что привыкли последние лет двадцать называть Богданой Семечкиной, с жаром убеждала упитанных знакомых похудеть в фирме «Ягодка-Оп». Те, замечая не столько странную искорку в её глазах, сколько чудесный результат курса, брали адресок и шли сбрасывать вес.
И хотя потом в благодарностях не рассыпались, однако всё равно доставляли Богдане Семёновне большое удовольствие всем своим поначалу весьма затравленным видом. Причиной глубокого удовлетворения был вовсе не резко подпрыгнувший уровень эстетических потребностей Семечкиной. Просто между довольно гипотетической местью Ищенко и чисто женским желанием подарить подругам острые, но уже пережитые ею ощущения, налоговая инспекторша выбрала второе.
А что – пусть они тоже почувствуют себя полными дурами, обретя телеса обетованные. Особенно – Лариска из отдела кадров.
МОШКАРА НЕБЕСНАЯ
В тот день девушка дала Сане Белорецкому от ворот поворот. Сказать, что это подействовало на него как гром с ясного неба, нельзя. Также абсолютно не годились и все другие, испытанные временем, эвфемизмы для подобных случаев. В общем, зомбированное новостью широкоплечее тело двадцати трёх лет от роду не помнило, как оказалось спустя полтора часа у квартиры Хомяка. Тот, низенький, толстенький и с большими щеками, захлопнул дверь и молча пропустил его в комнату.
Там был ещё один друг, который регулярно захаживал к Хомяку по старой памяти, – Паша Никонов, Санин одногодка. Он сильно смахивал на корень-переросток мандрагоры, но, в отличие от того, был более разговорчивым.
– Не гожусь я в принцы… – убито пробормотал Саня вместо приветствия, плюхаясь на диван.
Хомяк хмыкнул в том смысле, что это ни для кого не новость, и уселся за клавиатуру ноутбука. Сидящий в кресле Никонов едва удостоил гостя взглядом и отвернулся к занимавшему половину стены мультивизору, от которого веяло свежестью. Там как раз шла реклама мятных таблеток.
По прошествии добрых двадцати минут, на протяжении которых экран на пару с вмонтированным ароматизатором демонстрировали