– У… бе-е-ей… – проговорил он.
Фёдоров наблюдал за погибающим человеком. Его глаза начинали закатываться, он переставал дышать. Руслан прицелился в его голову. Надеялся помочь.
Он не успел.
Утёсов скончался. Его рука отпустила живот и свалилась с сиденья. Руслан не мог собраться, не мог придти в себя. К горлу подлезала рвота, становилось труднее вздохнуть. Из глаз также начали идти слёзы, вот только не от горя, а от жара, доносящегося от угольной машины. Руслан повернул голову в сторону. Всё, что он увидел – это чёрный джип, уезжающий прочь.
ДОПРОС
Мне пришлось отсидеть в заточении около нескольких часов. Однако после всего произошедшего я был уже готов к подобным «лёгким» переменам. Их и без того навалилось больше одной здоровой кучи. Я много раз прочитывал в голове один и тот же сценарий. Через каждую строчку меня избивали, а затем бросали за решётку, в которой воняло похлеще, чем в баке с помоями. Я натерпелся и готов раскаиваться. Моё время пришло.
Через пять минут после того, как меня вытащили из камеры и привели в допросную комнату, из неё же вышел офицер, присматривающий за мной. Я сидел за столом. Один. Вокруг меня были зелёные обшарпанные стены и яркий свет от жёлтой лампочки, направленный прямо в глаза. Прошедшие пару минут оказались значимыми. Офицер за дверью впустил в кабинет человека. И вскоре здесь появляется женщина. Для меня это было неожиданностью. За эти месяцы одиночества я ещё не встречал ни одной дамы. Уж тем более настолько необычной.
Она была блондинкой с короткой причёской, такие, как я помню, ещё называют «боб каре». Одетая в серый строгий костюм, топающая на длинных каблуках, эта женщина вошла в кабинет и села напротив. Я разглядел на её лице небольшие веснушки. Она часто моргала своими голубыми глазами.
– Простите, что задержала вас здесь, – сказала она. – Как только мне сообщили, что вас поймали и доставили в отделение, я была в смятении, так как имела неотложные дела. Сейчас же их больше нет. А вам, как я вижу, тут нравится…
– Лучшего в мире места не существует, – ответил я.
Щетина постоянно чесалась, однако я ничего не мог сделать. Мои руки прикованы к наручникам.
– Если вас ещё не оповестили, кто я такая, то, пожалуй, представлюсь.