Внутренняя обстановка тоже разительно отличалась от борделя, в котором Матильда начала карьеру. В общем зале, куда они попали после прихожей, чувствовался вкус. Оттоманки и мягкие кресла с низкими столиками – белое дерево, немножко бронзы, розовая парча. В углу барная стойка, за ней выставка бутылок. На стенах зеркала, цветы и картины весьма вольного содержания.
Матильда улыбнулась. Через пару веков эти картины будут стоить баснословных денег, их станут обсуждать с умными лицами, восторгаться и спорить, кто послужил моделями для бессмертных полотен. Пока же они украшают стены столичного борделя.
Кроме нарисованных, зал украшали и живые девушки. Они полулежали на оттоманках, сидели в креслах, двое играли в какую-то настольную игру. Все они были одеты в яркие открытые платья с короткими, выше щиколотки, юбками.
При появлении Жозефины гомон в зале стих, все с любопытством воззрились на новеньких.
– Мадам! – К Жозефине подбежала девица в синем форменном платье с передником, то ли горничная, то ли ряженая под горничную. – Полчаса назад прибыли сам шевалье де Блуа, заказали Жоржетту и ужин.
– Послали за ужином к Паулю?
– Конечно, мадам, все, как вы велели! – Горничная стрельнула глазами в сторону новеньких, но вопроса не задала.
Зато задала Лулу:
– Кто такой шевалье де Блуа?
Мадам посмотрела на нее с жалостью:
– Управляющий королевского дворца. Наш самый любимый клиент! Ничего, скоро вы будете знать всех важных господ в лицо.
– И не только в лицо, – жеманно хихикнула Лулу.
Мадам почти незаметно поморщилась и велела горничной:
– Познакомь Лулу с девочками и покажи ее комнату. А ты, – она кивнула Матильде, – иди за мной.
По дороге Матильда оглядывалась по сторонам. Фривольные картины и тканые обои на стенах, ковровые дорожки под ногами, чистые беленые потолки с лепниной, узкие окна в ало-розовых драпировках. Лестница с коваными перилами.
– Там комнаты девочек, – махнула наверх Жозефина. – Дальше мой кабинет, прачечная, кладовые и кухня.
– У вас еще и клуб-ресторан? – спросила Матильда.
– Нет, у нас не готовят для клиентов ничего, кроме напитков… хм… что за клуб-ресторан?
– Ну, я слышала про такое, – неопределенно пожала плечами Матильда.
– Расскажешь, – улыбнулась ей Жозефина, отперла массивную дверь с золотым купидончиком и, зайдя, указала на стул перед письменным столом. – Проходи, садись.
Сама мадам устроилась за столом и позвонила в колокольчик. Тут же примчалась еще одна горничная – на сей раз постарше и помассивнее первой.
– Шамьет и пирожные… – Жозефина внимательно глянула на Матильду и добавила: – Пирожки тоже неси.
Матильда благодарно кивнула: при слове «пирожки» у нее подвело живот. А еще очень хотелось спросить, что за шамьет такой, но она