Софи понадеялась, что Киф слишком далеко и не почувствует, что она очень заинтересовалась теорией. Старейшина Бронте говорил, что в инфликции используются эмоции сердца – а Фитц видел эмоциональный центр в ее мозгу. Значит, в разных местах можно было испытывать разные эмоции?
«Так, я внутри! – передал Фитц, и она вздрогнула. – Прости, я думал, ты меня чувствуешь».
«Нет. Я понимаю, что ты прошел, только когда ты что-нибудь говоришь. У тебя все так же? – Она вытянула сознание, пока не услышала его мысли. – Почувствовал?»
«Если бы. Я постоянно ловлю остальных. Мой бывший наставник говорил, что мне нужно становиться Хранителем. А раз ты можешь проникнуть в мои мысли незамеченной, из тебя выйдет прекрасный Изыскатель».
«А. Я всегда думала, что я Хранитель, ну, сам понимаешь, у меня в голове куча секретной информации».
«Ну, думаю, нужно выбрать что-то одно. А то все остальные на твоем фоне будут блекло смотреться».
Софи улыбнулась.
«Если мы станем когнатами, нам придется выбрать разную специализацию?»
«Думаю, обычно они выбирают разную. Насколько я знаю, так было у отца и Квинлина».
«Они когнаты?»
«Раньше были. До взлома памяти Прентиса. После него Квинлин сказал отцу, что не хотел этого делать, и они крупно поссорились».
«Хм, когда твой отец привел меня к Квинлину в Атлантиду, они вели себя, как друзья».
«Со временем они помирились. Но не смогли вновь стать когнатами. Доверие между ними нарушилось из-за тайны Квинлина».
Софи заерзала.
«Ух ты, а ты и правда боишься всем делиться, да?»
«А ты нет?»
«Не особо. О мистере Обнимашке ты уже знаешь».
Софи рассмеялась.
«Да, но мистер Обнимашка лучший».
Фитц рассказал ей о блестящем плюшевом драконе, без которого ему не уснуть, на одном из прошлых занятий по доверию. Он даже приносил его к ней домой, чтобы подбодрить.
«Ты принес его с собой?» – спросила она.
«Разумеется! Посмотрим, как скоро Киф меня поймает».
«И тебя это не волнует?»
«Я думал, что будет волновать. Кучу времени потратил, пытаясь спрятать его получше. Но теперь… не знаю. Появилось много других поводов для волнения, помимо легкого смущения, сама понимаешь. Ну, мы же готовимся вломиться в Изгнание».
От его слов она поежилась.
«Ну, что скажешь?» – спросил он.
«В смысле?»
«Может, просто расскажешь уже, чего ты так стесняешься, и забудем об этом? Разве тебе не станет легче?»
Или все обернется сущим кошмаром – в зависимости от того, как он отреагирует.
«Отреагирую на что?» – спросил Фитц, напоминая, что он читает ее мысли.
«Да ладно тебе, – взмолился он, когда Софи попыталась привести мысли в порядок. – Обещаю, что бы это ни было, ничего не изменится».
Еще как изменится.
Должно