И вот теперь метался Бояринов, причитала его родня перед горящей избой, а пожар не унять.
Не спали в ту ночь и в избе Монастырских. Да и как уснуть, если хозяина нет. Вечером, когда дети начали уже дремать и пел над окошком соловей, пришли к Николаю Поликарповичу хмурые, молчаливые дядьки, всё из местных, из бедняков, Коровин, Шестопалов, Криволапин и Брыдько. Дарья Андреевна задёрнула занавеску по центру хаты, затаилась на подушке. Молилась про себя. Антон тоже не мог спать. А мужики беседовали долго, звякали кружками, отец разливал самогонку. «По чуть-чуть. А то дело провалим. Огурцы, хлеб, ешьте». – «Хорошо живёшь, Монастырский. Тебя тоже не мешало бы раскулачить». – «Вон, половина села в кулаках. Сейчас нараскулачиваешься».
Ушли, наконец. Дарья приподняла голову, тихо. Да, точно. Раскулачивать пошли. Горе. Жалко народ. Ребятишек малых оставят без молока, без хлеба, сколько людей пострадает. Беда.
– Дети, ну-ка, лежите тихо. Видите, что в селе творится.
Детвора пошепталась, да и заснула. Антон лежит с открытыми глазами, слушает, как мать молится, прислушивается к ночным звукам. Ах, как сильно собаки лают, да как дружно, звонко. И коровы мычат, и лошади шумят. По всему селу трезвон. Что за ночь.
– Антон, ты почему не спишь?
– Мама, а я по бабушке с дедушкой соскучился. Съездим в гости?
– Съездим.
– А когда?
– Вот поспокойнее станет в селе, там и будет видно. Может, на Успение Божией Матери.
– А малыш скоро родится?
– Скоро, Антон.
– А когда?
– Бог даст, на Успение.
– Слава Богу.
– Да, Антон, слава Богу.
– Мама, а шумят как в селе, тебе страшно?
– Молиться будем, под покровом Матери Божьей не страшно.
– А как же люди, которые не молятся. Как они живут, страх ведь какой – без Божией помощи жить, без благодати.
– Да, это страшно, Антон. Вот и будем не только за нас, но и за тех людей молиться, чтобы Господь помог всем.
– Мама, давай вдвоём молиться.
– Давай, Антон.
Мальчик слезает с печи, встаёт рядом с мамой на коленки перед Божницей. У мамы лицо сосредоточенное, голова покрыта повойником. К молитве мама подходит особо тщательно. Чтобы мысли «не гуляли». И чтобы всё было подготовлено для молитвы, и порядок вокруг, и одежда опрятная. («А уж перед тем, как в церковь идти на Причастие, обязательно накануне выкупаться, в бане всю грязь с себя смыть».) И детей тому учит. Но они малы, им перед сном молитвы покороче – «Отче наш…» и «Богородице, радуйся…». А вот Антону, как старшему, можно и побольше. А он тому рад. Нет для него ничего слаще на свете, чем молитва. Да и как не любить разговор с живым Богом! А уж как нравится мальчику молиться вместе с мамой. Любит Антон такие мгновения. Мерцание лампадки перед иконами будто душу согревает. Взгляд Христа близкий, родной. Матерь Божия смотрит ласково.