Дмитрий повернул её планшет Багирову, показать, что впереди. Тот подбежал, быстро взглянул, кивнул своим парням. Десантники двинулись между наростами вперёд, а Бестужев присел перед Анной.
Ей нужна ещё минута. И они могли позволить себе остановку на это время. Лазарева глубоко дышала, восстанавливаясь после шока. Дмитрий знал, что она так может. Он долго её наблюдал. Все три месяца, проведённые вместе на базе. Анюте нужна только минута. Первые эмоции за это время пройдут, а дальше она совладает с собой и сделает всё, что нужно.
За прозрачным пластиком шлема она крепко сожмурила глаза, сморщила нос, сжала зубы, всё единой гримасой, и мышцы лица резко расслабились. Анна выдохнула. Дмитрий улыбнулся, глядя на то, как она справляется. Лазарева не подозревает, каким внутренним запасом прочности обладает. Но на войне – незнание собственных ресурсов и неумение ими пользоваться – путь к поражению. А Бестужев не хотел, чтобы Анна проиграла.
– Нют, время, – произнёс Дмитрий.
Лазарева кивнула, часто поморгала, покачала головой из стороны в сторону, чтобы расслабить шею, пустить кровь по сосудам в мозг:
– Да, я…иду.
Бестужев смотрел в её большие глаза ещё секунду, потом кивнул:
– Я же говорил, не нужны тебе уколы. Всё, давай за мной.
Анна сидела ещё мгновение, глядя ему вслед. Дмитрий пошёл за десантниками.
Парни легли впереди у самого края площадки и, прижавшись к поверхности, смотрели на огромное, тонущее в прозрачно-синей дымке чашеобразное пространство улья. Лазарева не видела их лиц, но десантники молчали и не двигались, просто глядя вниз. Должно быть, открывшееся зрелище ввело в ступор даже их.
Лазарева медленно подползла к парням, заглянула в «чашу». Поблёскивающие электросетью стены грандиозного углубления по всей высоте опоясывали широкие ярусы и на каждом находились мегистотерии.
Тысячам мощных монстров в общем гнезде не было тесно. Казалось, они в каком-то умиротворённом состоянии. Большинство из них спали, но остальные тёрлись друг о друга и о стенки, сквозь которые сочилась синяя жидкость, слизывая её. Похоже, это было питание. Теория о том, что улей производит пищу из собственных клеток и кормит своих солдат, только что подтвердилась.
Люди видели такое впервые. Меги на поле были мощь и ярость в чистом виде. Во время мутации – это кровь и рёв, бешенство. Но сейчас, улей был похож гигантский водопой. Хотя здесь не было тихо. Звук, который слышался с самого момента входа, наконец, стал отчётливым и громким. Это шумел улей. Рычание и трение, плески жидкости, скрежет точимых когтей, всё это был улей. Но здесь было спокойно.
Бета-особи, которых отличали форма и размер БПУ на спине, прохаживались по уровням, словно часовые.
– Охренеть, – Костя всё-таки сказал это вслух.
Ожидали стычки на первом же повороте и выхода с боем. А прошли всё до центра, и в расположении монстров по расписанию тихий час.
Дмитрий