Но если в соперничестве из-за одной женщины друг был заинтересован в том, чтобы сохранить в тайне от поэта свои отношения с его возлюбленной, то в раскладе с двумя возлюбленными скрытность друга более, чем странна, когда поэт у него на глазах ухаживает за его возлюбленной, а потом её ещё и соблазняет. И только после этого друг сообщает, что эта женщина является его возлюбленной.
Сонет 121, вполне адекватный раскладу с одной возлюбленной, становится ещё одним источником вопросов в раскладе с разными возлюбленными.
В-третьих, вся «новая» предыстория сонету 123 отношения поэта со своей возлюбленной, в период от сонета 52 до сонета 106, становится не относящейся к делу. Но тогда перед нами только факт нанесения поэтом «зла» своему другу в сонете 120 и всё, а взамен предыстории нет ничего.
Ухаживания поэта за возлюбленной друга никак в сонетах не отражены, как будто, их и не было, хотя сюжет сонета 120 предполагает, что были.
Популярная версия, что в этой истории задействована женщина по профессии одной из портовых таверн Лондона, хотя и объясняет отсутствие стадии ухаживаний в отношениях поэта с возлюбленной друга, но противоречит зеркальности обстоятельств с любовной историей сонетов 40—42, ведь возлюбленная поэта не была доступной женщиной лёгкого поведения (была часто недоступна поэту и не только поэтому).
К тому же, вряд ли, друг так переживал бы из-за того, что доступная женщина поменяла любовного партнёра, если она делала это постоянно.
Но факт переживаний друга установлен в сонете 120 и назван там же «адскими муками».
В-четвёртых, правдивые записи уже производятся (сонет 123), но где они?
Будут сделаны потом, когда все события, образующие единый сюжет, завершаться? Значит, из последующих сонетов мы узнаем, как развивался этот сюжет и какое участие принимали в нём друг и возлюбленная?
Другими словами, в сонете 123 Шекспир ставит нас в известность, что его сонеты это – пусть и правдивая, но литературная обработка событий, произошедших гораздо раньше, чем были написаны соответствующие сонеты по их мотивам?
Пока ответов нет, но не на долго. Очевидно, что последующие сонеты либо подтвердят, либо опровергнут эти предположения.
Как видим, пока мы не можем безоговорочно принять ни один из реконструированных сюжетов, т.е. не можем считать возлюбленную поэта и друга ни одной той же женщиной, ни разными, не можем считать, что «старьё» является намёком ни на персонажа, ни на обстоятельства.
Одно корректное объяснение этому – перед нами фантазия поэта – нас не устраивает, мы ищем другое, но также корректное объяснение.
Сонет 124
Сонет опять является философским, ведь обращения к адресату нет.
Поэт находится в ситуации осмысления,