– А вдруг Кеша всё же отравится? – сморщился Шарик.
– На то и друзья, чтобы этого не произошло, – облизнулся поросёнок. – Ради друга даже собой пожертвую. Если живым останусь – хлеб съедобен, – и, не дожидаясь согласия друзей, с причмокиванием слопал хлеб. – Теперь лягу, а вы наблюдайте: жив я или мертв, – и блаженно растянулся на земле. Шарик с Кешей присели напротив.
Солнце приятно грело. Шарик сощурил глаза и, вытянувшись, положил мордочку на лапы. Поросёнок прикрыл веки и размечтался: «Хорошо, когда сыт. Никуда не надо бежать и искать, что сожрать. Спи, сколько хочешь. А чем больше спишь, тем лучше сало нарастает. Смотришь, и станешь авторитетной свиньёй. Шея исчезнет. Вместо неё рыло сразу в туловище перейдёт. И на животе сало нарастёт. При таких авторитетах никогда голодным не будешь. Кто встанет на пути – если не спихнёшь, то затопчешь и всегда сыт будешь. А где сытость, там думать не надо. Спи и ещё больший авторитет наращивай».
Шарик тоже впал в грёзы: «Вот так бы зимой солнце грело, как сейчас. Не надо было бы скручиваться в комочек и дрожать от холода. И линять не надо ни весной, ни осенью. Как приятно вот так лежать и думать обо всём. Зимой разве помечтаешь? Нет, что ни говори, а лучше лета ничего нет на свете». И посмотрев на солнце, решил своей радостью поделиться с друзьями:
– Какое солнце…
– Хмурое, – нахохлившись, перебил его попугай.
– Не хмурое, а хорошее.
– Для тех, кто постоянно лается, может, и милое, а для меня хмурое.
– Ням-ням, – прошамкал поросёнок.
Кеша с Шариком повернулись к нему – тот посапывал носом. Вскоре его дыхание стихло.
– Умер, – с дрожью молвил попугай.
Шарик привстал и начал принюхиваться.
– Чего носом дергаешь? – закричал попугай. – Спасать надо!
Подлетев к поросёнку, он уцепился за хвост и, упираясь ногами, с силой потянул на себя. Шарик не знал, как спасать, и по примеру Кеши подпрыгнул к поросёнку и зубами впился в ухо. Хрюнчик, завизжав, вскочил и ринулся бежать. Попугая замотало из стороны в сторону, Шарик упирался ногами, как тормозами, ещё крепче сжимая зубы. И сколько бы они кружились – неизвестно, если бы попугай на повороте не ударился о забор и не укатился в крапиву. Оттуда он заорал благим матом. Шарик, не понимая, что случилось, открыл рот и выпустил ухо поросёнка. Тот, наконец, очнулся и понял, кто на него напал.
– Вы что это, а? – остановившись, растерянно уставился он на друзей.
– Мы думали, ты умер, – честно признался Шарик.
В это время появился попугай.
– Ты же отравился, – чесал он крыльями ноги.
– Фу! – фыркнул поросёнок. – Забыл, что хлеб на ядовитость пробовал. Ничего, есть можно, – тут он поправился, – но только мне. А Кеше – разве что один ма-а-аленький кусочек…
– Так ты и кусочка не оставил! Всё проглотил!
– Это