– Не возьмете меня, не возьмете! – теряя сознание, шептал холодными губами.
Последнее, что видел, были руки ведьмы с длиннющими ногтями. Ногти были синего цвета, словно я попал в фильм ужасов. Она тянулась к моему горлу. Когда очнулся, под самым потолком вагона увидел батюшку Зосиму. Монах внимательно смотрел на меня.
Святитель Иоасаф Белгородский
Болезнь не поддавалась лечению и набирала все новые обороты. Каникулы кончились.
– Можете не лечить. Это расслабление, оно не лечится, – пояснил ситуацию духовник.
Пришлось в таком кошмарном состоянии выходить на работу. Наверное, во всей этой истории сентябрь девяносто восьмого был самым тяжелым. Человек вынужден читать лекции с настолько вздутыми и сжатыми воздухом кишками, что они подперли диафрагму. В области солнечного сплетения появилась четко различимая варикозная сетка. Любое движение вызывало острую боль в кишечнике. От постоянных спазмов из глаз сыпались искры. В зеркало старался не глядеть. Оттуда на меня смотрело издерганное, взвинченное до невозможности привидение.
И тут мне в голову почему-то пришло заказать три молебна в храме одному святому, так, чтобы последний молебен пришелся на день его памяти. Святителю Иоасафу Белгородскому (память 17 сентября). Заказал. На двух молился сам, а семнадцатого у меня была первая лекция у заочников, успел поставить только свечки.
Прихожу в аудиторию, еще никого нет. Сажусь на свой мягкий стул. Прошло не более минуты, почему-то руки сами полезли за обивку стула. Благо, в одном месте она оказалось слегка надрезанной. Пальцы, продвигаясь все дальше и дальше, нащупали что-то плотное. Вытаскиваю. Скомканный пакет от прокладок. Разворачиваю. Внутри одна использованная прокладка, слипшаяся от засохших месячных.
В аудитории к этому времени появились первые заочницы. Прошу зажигалку. Подают все три одновременно., Сквозь нестерпимую боль невольно улыбаюсь и ухожу в служебную комнату. Открываю окно, в мусорном ведре сжигаю находку. По всем правилам ей сгореть дотла. Тут в раздевалку врывается Мила.
– О! Как мне плохо, Кот! Моя задница вся исколота. Я на нее сесть не могу. Это все из-за тебя. У меня внутри все гниет! Месяц уколов и никакого толку.
Молчу как рыба, наблюдая за тонюсенькой струйкой дыма. Хотя и понимаю, что так от колдовства мамочки Милы не избавиться. Называется эта пытка бытовой приворот. Она делает вид, что дым в ведерке ее вообще не интересует. Стоит, не зная, что сказать. Звонок. Встаю с корточек и ухожу гореть на лекцию.
А священник знал, что говорил. Через три года мой врач-гастроэнтеролог скажет:
– Диагноз поставлен правильно, лечение назначено верно. Ты за три года выпил столько лекарств, что на них можно было без труда поднять на ноги два отделения.
Святитель Спиридон Тримифунтский
Не один святитель Иоасаф помогал мне в тот богатый на искушения месяц. После публичного сожжения Милиных прокладок мне стало