Жизнь человека до и после его двадцать пятого дня рождения (1991) стала страницами книги, которую искушенный читатель вряд ли возьмет в руки. Она проста как легенда и запутана как древнееврейская каббала. Молодость обернулась немощью, богатство нищетой, магия храмом, любовь ненавистью, власть полным забвением после того, как никому не известный офицер бывшего пятого управления КГБ был отобран на должность Президента России по инициативе студента пятого курса исторического факультета. А его мальчиком на побегушках стал один из самых влиятельных офицеров КГБ СССР.
Эта история, словно сошедшая со страниц ужасной сказки, имела место в наше время. Она будет рассказана от первого лица без купюр, вымысла и преувеличений.
Жизнь человека до и после его двадцать пятого дня рождения (1991) стала страницами книги, которую искушенный читатель вряд ли возьмет в руки. Она проста как легенда и запутана как древнееврейская каббала. Молодость обернулась немощью, богатство нищетой, магия храмом, любовь ненавистью, власть полным забвением после того, как никому не известный офицер бывшего пятого управления КГБ был отобран на должность Президента России по инициативе студента пятого курса исторического факультета. А его мальчиком на побегушках стал один из самых влиятельных офицеров КГБ СССР.
Автор признателен сестре Татьяне и ее супругу Олегу за бескорыстный приют во время войны на Донбассе. Без их столь редкостного в наше время радушия и гостеприимства замысел книг «Жизнь за Путина. Показания обвиняемого», «Тотем», переводов и статьи был бы неосуществим. Автор.
ГЛАВА I
РАБ ПЛОТНИКА
Мне давно нет места на Земле. Чем больше хочет человек расчистить места в своем сердце для Бога, тем больше терний вырастает на его пути. Первым камнем, что разбил нашу жизнь и втоптал ее в грязь, стала Тува.
Тыва
Моя мать познакомилась с отцом в Туве. Он искал романтики без кавычек и напросился сам в Дзун-Хемчикский район, где работал ветеринаром. Маму никто не спрашивал. Она попала туда по распределению после медучилища. Лух Ивановский или Тува. Первый слыл синонимом чумы и она выбрала Туву.
Двадцатого сентября 1965 года они расписались в Чадане и первые четыре месяца своей жизни я прожил под сердцем моей родительницы в поселке Сут-Холь в самом сердце Саян. Беременность протекала ужасно. Жесточайший диатез, отекшие ноги и потеря веса до сорока килограммов. Впереди замаячила смерть. И тогда мама решила сделать аборт. Она объездила всех гинекологов в округе, но никто не соглашался. Последний врач-акушер сказал ей на прощание:
– Кому угодно сделаю, но только не тебе, Верочка. Терпи и рожай.
И кто бы тогда сказал, что моим тайным земляком станет Сергей Кужугет оглу Шойгу, министр обороны Путина, его правая рука, которая и поставит точку в «тувинской» истории Путина.
Скоро из той глухой горной долины пришлось уезжать вслед за отцом в Украину, где в городе Жданове жили его родители. Он наелся «романтики». А восток («дзун» на монгольском) остался в моей крови, так что спустя много лет шартомский монах, снимая с меня епитрахиль, изумленно скажет.
– Как много в тебе востока.
Я посмотрел на него как на недоумка. Стоило только ради этого идти в монахи.
Первые несколько месяцев «молодые специалисты» жили в поселке Агробаза, что совсем рядом с городом. В отличие от честных и простых как дети тувинцев, жители юга Донбасса были приучены с детства тянуть все, что плохо лежит. Ближе к вечеру весь поселок приходил в движение. Его жители разбредались кто куда, чтобы к утру быть с наваром.
Однажды ночью к ферме, где отец числился ветеринаром, подъехал грузовик. Вооруженные люди, папаши нынешних предпринимателей, не найдя никого из начальства, поехали к нам домой. Им нужен был отец как должностное лицо. Действовали по схеме: вытаскивали из постели сонного ветеринара, под обрезом заставляли открыть дверь фермы и тот сам выводил штук пять упитанных телок. Ведь лучше ветеринара колхозное стадо никто не знал.
Это соучастие в грабеже. Его находили первым и сажали вместо всех. А банда перекочевывала в другой район.
Как только к дверям дома подъехала машина, мама выглянула в окно и все поняла. О лихих парнях шли страшные слухи. За нежелание отдать самому колхозное добро убивали на месте. Пощады не было никому. Отца ждала смерть. Он ни за что не отдал бы им скотину.
– Как только дверь заходила ходуном, я от страха заорала так, что Сергей и Юля (сестра отца с мужем) тут же проснулись и выбежали на улицу. Через минуту возле дома собралось человек пять и страшным мужикам с обрезами пришлось уехать. Мне стало так плохо, что думала, будет выкидыш, – рассказывала мне мама впоследствии.
После этого родители переехали в город, на Новоселовку, а советских «предпринимателей» вскоре нашли и расстреляли. Три попытки сделать аборт в Туве, ночной ужас