– У тебя есть время? – спросила Линда. – Я бы выпила кофе.
– Навалом, – усмехнулся Майкл и, встретив ее взгляд, заверил: – Есть! Есть!
Они свернули с Рамбла в какой-то проход и вышли на площадь, заключенную в каре средневековых домов с колонадами галерей в первом этаже и с фонтаном в центре.
– Это Пласа Реаль, – сказала Линда. – Красивая, правда?
Майкл отчужденным взглядом окинул площадь. Там и сям лежали бездомные; по-хозяйски расхаживали голуби, нехотя вспархивая прямо из-под ног; владельцы мели тротуар перед своими лавчоками и кафе, протирали стекла, расставляли столики… В другом состоянии, колорит площади безусловно бы впечатлил Майкла. Он непременно бы подошел к фонтану и уж конечно обратил внимание на фонари работы Гауди, которые упоминала в письме маман. Но сейчас все мысли и эмоции сфокусировались на ней, на его девочке, его женщине, его любимой, и Майкл буквально физически ощущал, как тикает внутри него время, секунда за секундой утекая и приближая разлуку.
Линда привела его в уже открывшуюся кофейню. Ей он взял кофе с пирожными, а себе омлет с беконом. Сев против нее, он вглядывался и вглядывался в ее прелестное, нежное без косметики лицо, с кругами под глазами и вспухшими губами. Она кивком спросила.
– Губы нацеловала, – улыбнулся Майкл.
– А ты – нет? – засмеялась она. – О, у тебя кровь! Я нечаянно, прости… – Она привстала, перегнулась через стол и слизнула кровь с его губы. И тут же они поцеловались.
Принесли кофе и омлет. Майкл глядел, как Линда отламывает пирожное и, слизнув с ложечки, запивает глоточком кофе, и умиленно улыбался.
– Ешь, остынет, – смутилась она.
Он взялся за омлет, ел жадно, но не чувствуя вкуса, и то и дело вскидывал глаза на Линду. Он уже изучил ее лицо до последней черточки, ее гримаски, и, кажется, не было для него сейчас никого ближе ее. Мелькнула шальная мысль: встать и бежать. Увезти ее с собой куда-нибудь во Францию, затеряться в глуши, сменить фамилию…
В эту минуту он увидел, что в кофейню входит полицейский. Взгляды их встретились, и Майкл похолодел: «Это за мной». Он невольно пригнулся и, уткнув глаза в сковородку, принялся сгребать остатки омлета. Как глупо! Сейчас на него наденут наручники, а он не успел сказать ей самого главного. Идиот! Боковым зрением он видел, что полицейский остановился возле них и что-то сказал по-каталонски. Майкл вскинул глаза. Полицейский еще что-то сказал, улыбнулся и направился к стойке. Линда зарделась.
– Что он сказал? – тревожно спросил Майкл.
Линда смущенно улыбнулась:
– Что девушка такая же красивая, как и розы.
За ночь розы распустились и теперь нагло красовались в банке