В Норильск, от глаз зашторенный, привёз.
Я долго находился в сильном крене,
Совсем не просто душу отогреть,
Мальчишки – поиграть на перемене,
А я – на хлеб, что есть он, посмотреть.
Живём пресытясь хлебом даже белым.
Мы знаем, что он есть и будет впредь,
Но вновь иду я к хлебному отделу
Не впрок купить, а просто посмотреть.
***
Родни по маме – как в лесу деревьев,
А по отцу – лишь двое сыновей.
Биджа, к горам прижатая деревня,
Начало биографии моей.
Слепец и мальчик, как судьбы причуда,
Пришли в Биджу промозглым октябрём.
Ни кто не ведал, странники откуда,
А мальчик, при слепце, поводырём.
Им, с состраданьем, кулеша горячего,
А отдохнули да набрались сил,
Добрейший мельник старика незрячего
Про малыша, что был с ним, распросил.
И услыхали в мельничной обители,
И порешили – горькая судьба.
– Враз в Енисее сгинули родители,
А ребятишек – полная изба.
Я стар и слеп, жена давно преставилась.
Детишки – по соседям, по родне.
Всегда деревня добротою славилась,
А этот, Миша, младшенький, при мне.
И я терзаем непосильной ношею
Одна забота –Господи, прости :
Пристроить бы внучка в семью хорошую,
Со мною сгинет где-нибудь в пути.
Со мной, понятно, что уж тут секретного,
Живу, считай, что на пределе сил.-
И Добрый мельник мужика бездетного
Усыновить мальчишку упросил.
Слепец исчез, ни слуха о бродяге,
И где гнездо к своей кончине свил.
А тот, бездетный, Феофан Калягин
Мальца, что мне отцом, усыновил.
К семье малец, как божий знак, прибился.
Взрослел, учился у приёмных жить.
В хакасочку, что мамой мне, влюбился,
На ней женился и пошёл служить.
Призвался, моего не выждав старта,
В чём, и понятно, нет его вины.
В сороковом, пятнадцатого марта
Явился я на свет в канун войны.
***
И снова вижу, лишь прикрою веки:
Пурга. Норильск конца сороковых.
С дороги снег счищающие зэки
И злобный лай собак сторожевых.
И держит память, мне ведь было восемь,
И хриплый лай, и этот, прорвой, снег,
И как, украдкой, чтобы хлеба бросил
Мне измождённый крикнул человек.
Кромсая булку я кидал украдкой,
И страх в душе, и жалость укротив,
И матерился больше для порядка
Седой охранник псов окоротив.
А дома тихо мама возмущалась:
За связь с зэка бедой грозило нам,
Но то, что взрослым строго воспрещалось
С руки сходило как-то пацанам.
Мне не забыть те жуткие колонны.
Пургу. Норильск конца сороковых.
Колонн несчётных топот монотонный
И хриплый