3
Чебыкин с Ефимовым опять выясняли отношения. Сошлись у доски «Будни цеха» за столом.
– Леонид Иванович, объясни, как ты выводишь КТУ?
– Как?
– Как? – зло усмехнулся Антон.
– Я тебе уже говорил, как я вывожу КТУ и добавить мне нечего. У тебя была черновая обработка. Почему, Антон, я тебе должен платить больше, чем другим? У тебя КТУ не меньше, чем у Боброва, Бушмакина…
– Давай, заливай! – побледнел Антон.
– Я тебе, Антон, прямо скажу, ты – рвач. Для тебя главное – деньги. Я давно это понял.
– Дальше…
– Я вывожу КТУ по работе, как человек работает. Если человек старается и качество хорошее, значит и КТУ у него высокое. Я так считаю.
– Я знаю, как ты считаешь! Что ты дураком прикидываешься? – кажется, готов был Антон пустить в ход кулаки.
– Сам ты дурак! – угрожающе задергал плечами Чебыкин.
Неизвестно, до чего доспорили бы Ефимов с Чебыкиным, если бы Бобров не вмешался:
– Антон, странный ты человек. Почему у тебя КТУ должен быть выше? Что ты, лучше других? Качество работы у тебя низкое. Помнишь, на прошлой неделе я из-за твоего вала потерял полтора часа? Тебе надо было срочно зацентровать заготовку, хотя у тебя была другая работа. Все равно вал у тебя остался на завтра. А мне пришлось перестраиваться. Лишняя работа. Ты, Антон, попридержи свои амбиции.
– Зачем? Почему лучше других, – запутался Антон. – Но так, как мы работаем, работать нельзя! Нет заинтересованности, значит, нет роста производительности труда. Мы топчемся на одном месте, как бараны. Надо менять систему.
– Так меняй! Кто тебе не дает? – всегда спокойная, Мария Павловна вдруг разволновалась, на щеках заиграл легкий румянец. – Все, Антон, не по тебе. Если тебе добавить КТУ, значит у кого-то надо взять. Фонд оплаты у нас постоянный.
– За автомат надо браться, – нисколько не шутил Антон. – В магазинах пусто! Жрать нечего!
Ефимов много хотел сказать, но не хватало грамоты. Разговор не получился. Но Антон не унывал, намеревался разобраться с КТУ, открыть людям глаза на собрании, чтобы все было официально, как полагается. Совету смены Антон не доверял: считал, что все решал мастер, за ним последнее слово.
Чтобы опять не попасть впросак, не запутаться, Антон все записал, что сказать. Не забыл он, как Чебыкин не оставил мед, когда мед привозили в цех. Антон тогда был в отпуске. Весь мед продали. Записал Антон и про Яковлева… как Яковлев рассчитался, был «съеден» мастером. Все это и многое другое, похожее, Антон выложил на собрании. В красном уголке воцарилась тишина; стало так тихо, как бывает только перед грозой. Начальник цеха встал, сердито откашлялся:
– Ты, Антон – склочник! Собираешь сплетни, всю грязь, как последняя баба, – Валентин Петрович был лучшего мнения об Антоне.
– Я, Валентин Петрович, не склочник. Это я все записал, чтобы прояснить обстановку.
– Нет,