– Как какого? Линёва. – Павел Николаевич украдкой переглянулся с женой.
– А что без Линёва совсем никак? – Жанна посмотрела на отца.
– Жанн, он толковый и хороший парень.
– Естественно – твоя правая рука парень хоть куда! – Жанна принялась за пирог.
В дверь позвонили.
– Кто бы это? – Вяземский посмотрел на жену.
– Это, наверное, Валя. Она обещала зайти. – Анна Семёновна вышла в коридор.
– Нарисовалась… – Вяземский поморщился.
– Пап, у вас эта «любовь» взаимная, – пошутила Жанна.
– Не говори. Пойду-ка лучше я и спрячусь от тёти Вали. – Вяземский, встав из-за стола, на цыпочках пошёл по комнате.
Жанна улыбалась, ей нравилось, когда отец был в хорошем настроении и шутил. Но ему не удалось скрыться, в дверях появилась гостья.
– Здравствуйте этому дому! – Поздоровалась Кричевская громко и церемонно.
– Здорово, коль не шутишь! – Ответил Павел Николаевич в тон гостье.
Это был ритуал недолюбливающих друг друга людей, и каждый раз при встрече они его соблюдали, благо эти встречи случались редко. И если для Павла Николаевича Кричевская всего лишь надоедливая муха, от которой он просто отмахивался и забывал, то для Валентины Семёновны муж сестры представлял нечто большее – для неё он был выигрышным лотерейным билетом. Билетом, который она могла купить, но по глупости не купила. И вот, спустя годы, «билет» каждый раз напоминал об упущенном шансе.
– О, Павел Николаевич, вы нас покидаете? – с сожалением в голосе спросила гостья.
– О да, Валентина Семёновна! Дела, знаете ли, всё недосуг… – Парировал Вяземский, разведя руки. Украдкой он подмигнул Жанне.
– Как жаль. А у меня к вам как раз дельце…
Но Павел Николаевич уже торопливо семенил по лестнице своей двух-ярусной квартиры.
Жанна с матерью сдерживались из последних сил, чтобы не рассмеяться.
Недовольно сморщившись, Кричевская прошла к столу и чмокнула в щёку Жанну.
– Как поживаешь, племянница?
– Хорошо!
– Оно и видно. Всё-таки, какая ты пышная, однако, – сказала тётя Валя, осматривая её.
Жанна покраснела. Довольная собой Валентина Семёновна плюхнулась на стул. К пирогу Жанна больше не прикасалась.
– Откуда у вас пирог? – спросила Кричевская.
– Сами испекли, – ответила Анна Семёновна. – Валя, ты прямо как с Луны.
– Так ты сама печёшь? – придурковато спросила Кричевская сестру.
– Конечно сама. Какая-то ты странная сегодня… Чай будешь?
– Буду. И пирог ваш попробую.
– Так пробуй. – Анна Семёновна налила сестре чай.
Пока Кричевская жевала, за столом молчали.
Жанна каждый раз удивлялась непохожести сестёр. Складывалось ощущение, что они от разных родителей. Всегда спокойная, хрупкая, витающая в облаках – мама. И большая грубая, неотёсанная, как чурбан, с нелепой бараньей химией на голове – тётя.
– Какой