– Я не яблоко, – обидчиво говорил мальчик.
– Правильно, ты – порченое яблоко, Вулмерт, а у порченого яблока внутри живет червь, он ест его изнутри, начиная с сердцевины, поэтому внутри такое яблоко, зачастую, черное и гнилое. Дереву не нужны такие, оно выбрасывает их под ноги людям, понял?
– Во мне живет червяк?! – Вскликивал испуганно Вулмерт.
Любому бы другому человеку тотчас бы стало стыдно за сказанное, глядя в эти милые детские доверчивые глаза, но только не миссис Керк.
– Конечно, и не один, Вулмерт, и не один. Поэтому ты такой снаружи – не белокожий, гнилой – внутри… Поэтому по твоим жилам течет гнилая мутная кровь, как в прожилках того яблока гуляют забродившие безжизненные соки. Поэтому и твоя мать, как та яблоня, выбросила тебя, будто червивое яблоко, бесполезное для нее и для всех остальных людей… она закопала тебя в сырых прелых листьях, а ты возьми и разорись, как резаный… Знаешь, сам мистер Торнтон мне рассказывал, что нашел тебя под деревом в куче гнилых яблок, тебе и четырех дней не было от роду… – Заключала няня.
Вулмерт, при этих словах, опускал глаза в пол. Его плечи начинали сотрясаться.
– Это неправда… – Слабо возражал ребенок.
Он тихо плакал от обиды.
Отец постоянно уезжал на базы, поэтому няня увозила Вулмерта к себе домой. Бывало, он там жил целыми месяцами напролет. В ее доме в гостиной стояло большое старое фортепиано орехового цвета с потрескавшимся лаком на нем и стопками нот и книг на его «голове». Няня сама играла на инструменте, поэтому все клавиши были в отличном настроенном состоянии. Так Керк учила его и игре на фортепиано. Она подставляла всю ту же подушку с круглым горохом на стул, под ступни подставляла небольшую черную лакированную подставку. Лак на ней весь потрескался и в некоторых местах проглядывалось дерево. Вулмерт садился за «аппарат», как говорил его отец, и поначалу радовался, нажимая бездумно все клавиши подряд. Но няня сильно ударяла его огромной нотной тетрадью в твердой черной обложке с гаммами и разными этюдами по спине. Вулмерт садился прямо, кладя руки на коленки и ждал начала урока. Она ставила перед его глазами гаммы До-мажор и ля-минор, показывая оцифровку пальцев для каждой из клавиш. Потом шли простые этюды в одну строчку. Вулмерту казалось, что вот-вот его руки разломятся от непонятных ему смен пальцев. Керк постоянно выходила из себя вон, когда Вулмерт ошибался и не мог долго понять, почему надо повернуть руку именно так, а не как ему казалось более удобным. Если он спрашивал, произнося это страшное: «почему?» и глядя на няню, та брала его за ухо и кричала: «потому что так надо, мерзкий земляной жук». Вулмерт начинал плакать и ошибался каждый раз, не видя от слез нот. Они все – черные головешки, сидящие каждая на своей линейке на нотном стане, начинали прыгать, вставали танцевать и сливаться в один большущий кружок.
3
Так