Игра в самолётики. Валерий Кузьмич Токаренко

какого-то летчика, (фамилию не называю) и излагает: «Ты что, твою… Рулю я спокойно домой, (вообще-то он всегда рулил на зависть всем другим на приличной скорости, так и должен рулить настоящий летчик, тем более комполка) на стоянку, и слева вдруг взрывается МиГ. Меня чуть с полосы не снесло, а техник, хитрый парень, скрылся весь в кабине, невозможно узнать кто»?. Фамилию почему-то не назвал. (И почему-то расследования не было). «Ты что, твою…»,– это он на летчика продолжает, «Разве так можно запускать»? Это в моем изложении так кратко и мягко прозвучало. Реально все было сдобрено авиационно-техническим языком в великолепном исполнении нашего любимого комполка. Летчик, а это был вообще не тот летчик, что сидел в кабине моего самолета, так ничего и не поняв, недоуменно пожал плечами, сел, оправдываться не стал, а я вновь спрятался за спины товарищей. На том все и кончилось. И эта наука. С тех пор я старался быть понастойчивей, особенно это нужно было в командировках, когда вопрос решался в отрыве от базы, и я был крайний и сам себе командир. Но опыт эксплуатации двигателя ВК-1А я приобрел солидный.

      Пузом о бетонку

      Лето 1972, аэродром Чита, стоянка отдельной эскадрильи. Тепло солнечно, не помню, чем мы занимались, но передают, что надо встретить нашу спарку, идущую с ремонта, откуда-то из Средней Азии. Видим, спарка уже села и катится к нам. Мы ее видим, о боже мой, из нее течет ручьями топливо, низ фюзеляжа вместо круглого почему-то стал плоским, концы отклоняемых щитков крыла загнулись вверх. Ребята бойко заруливают, два наших молодых старлея, не вылезая из кабины, требуют срочно заправить, и они дальше домой. Какое заправлять, какое домой, вы гляньте в каком состоянии самолет. Осматриваем уже вместе с ними спарочку. Да-а, похоже на списание аппарат. Под нашими вопросительными взглядами они сознаются, на посадке бросили управление, надеясь, что другой будет садить. Вот брошенная, неуправляемая спарка потеряла скорость и грохнулась пузом об бетонку. Естественно никакого доклада наверх не пошло. Домой перегнал ее кажется, все тот же Николай Васильевич Шпатов. Конечно, мы ее тщательно осмотрели и отключили задний раздавленный топливный бак. Уважаю комэску. Тем более внешний осмотр вряд ли мог выявить скрытые дефекты, но это я сейчас так рассуждаю, а тогда считал, что достаточно. А дома в полку у нас на свалке лежала точно такая же спарка, списанная. От нее взяли бак и отрезали низ фюзеляжа, такой здоровый кусок со стрингерами и шпангоутами и приклепали вместо тоже вырезанного смятого низа у пострадавшей спарки. Так она и летала эта спарка с нестертой разметкой карандашом. И в дальнейшем, судьба не благоволила к этой спарке. Через два года, уже когда мы не служили, знакомые ребята из полка поведали печальную историю, что после очередной формы технического обслуживания «Бобер» рулил на ней из ТЭЧ по дороге к ВПП, их ударил в крыло вывернувшийся из-за забора заправщик. Ударил так, что стреловидность одного крыла спарки резко возросла, крыло буквально вмяло в фюзеляж, все силовые узлы поехали