Снова призрак Болоцкого, подумал Ждан, сперва его шкафчик, теперь – зона ответственности.
– Надеюсь, – Олейников будто прочёл эти мысли, – он-то не таким будет?
Спросил не Игоря, а Андрея. Дурацкая манера – в третьем лице о том, кто рядом.
– А что с Болоцким было не так? – не понял Ждан.
Олейников махнул рукой, Халин усмехнулся.
– Давайте, идите, время уже… Кстати, Игорь-джан, держи бейджик. И, – Андрей прищурился, – не забывай учить стандарты.
– Хитрого, – сказал Саша, – здесь ничего. Берём на терминале тряпки, – он протянул одну Игорю, – берём мистер-мускул и вперёд. Если тряпок нету, спрашиваешь у уборщиц… Я начну с того конца, ты с этого – протираешь морду, крышку, по бокам. Чтобы ни пыли, ни пятен… Не то, сам слышал – люлей получим оба. Хватит мне из-за Болоцкого штрафов.
Кругом, на всех отделах, продавцы водили тряпками – тёрли мониторы, телевизоры, колонки, микроволновки, телефоны, утюги. У некоторых была прям «ювелирная работа»: шнуры-штекеры, наушники, коробочки с лампочками и батарейками.
В зале звучала «We are the robots» в каком-то очередном ремиксе. «Europe endless», подумал Ждан, тоже была бы в тему. Он переходил от машинки к машинке – брызгал средством, вытирал – по одним стиралкам и не скажешь, что их только что тёрли-мыли, зато другие – мгновенно преображались, сияли-блестели. Попадались и совсем уж пыльные, как-то и не верилось, что такое может случиться за день, максимум два.
– Вот-вот, – подтвердил Саша. – А мы этим дышим.
Ряды и впрямь казались бесконечными: отыграл ремикс на «крафтверк», «хуллахуп гёрл», какой-то лаундж, а Ждан только и успел, что пройти до конца одного ряда и свернуть на другой. Первая мэшин авеню, вторая, с совсем уж путанной нумерацией – 821, 80250, 80160, 833, 10160…
Игорь впервые уловил то самое – «магазинное» – настроение: будто на вокзале, когда приехал заранее – поезд на табло ещё не высветился, – или, наоборот, только с поезда, предрассветным утром, и ждёшь, когда начнут ходить трамваи или откроется метро, таксистам с их расценками – большой привет; всё вокруг знакомо и понятно – даже если ты здесь впервые: там камеры хранения, тут киоски с газетами и водой, кафе, зал ожидания; и какая-то жизнь, суета, тоже в общем-то знакомая и понятная; все вместе, все по парам-семьям-компаниям – и каждый сам по себе.
Новые туфли немного жали.
– Кстати, – крикнул Олейников с вертикалок, – следи, чтобы «вёдра» были чистыми. А то, – теперь гораздо тише, – любят их проверить. И не только Халин. Ужва регулярно подходит к ним, проводит рукой и, если пыльно, то пиздец.
В зале появились покупатели. Прошли, как призраки, сквозь двери, и дальше по залу – тихо-тихо, с пятки на носок, а то и вовсе словно не касаясь пола – мимо стендов, стеллажей