Уже тогда я слышал, что есть в России политик по имени Владимир Ульянов, который, по моим данным, обладал ощутимым авторитетом среди своих соратников, а также среди масс.
Старик кашлянул и продолжил свое выступление:
– Я понял, что надо изучить его политику и подстроиться под нее. Вскоре я стал активным распространителем листовок Ульянова. В 1895 году мне удалось получить членство Союза борьбы за освобождение рабочего класса. Сами понимаете, рабочий класс и его судьба меня совершенно не интересовали, как и всех остальных членов этого союза. Его основная цель – завоевание власти при помощи рабочего класса.
Но этот союз по объективным причинам внезапно прекратил свое существование, после чего я пребывал в полнейшей растерянности. Хотя мое положение было не самым худшим – большинство моих товарищей находились в ссылках и тюрьмах.
Я бездействовал. Наконец, прослышав о создании Ульяновым новой организации, называемой РСДРП, решил вступить в нее. И присутствовал на первом съезде этой партии. Кроме меня, было еще, по-моему, восемь человек. Жизнь потекла в нормальном политическом русле. Завертелась и закружилась карусель интриганской борьбы.
Но пробиться в группу лидеров я так и не сумел, да и не очень сильно, наверное, желал, ибо считал, что надежнее всего быть во второй категории, в которой, скажу без хвастовства, я был в авторитете. Все меня уважали и любили.
Листопадов сделал очередную паузу, хлебнул воды и продолжил:
– После Октябрьской революции я как-то приуныл, поскольку достиг желаемого, и ощущал опустошенность. Чтобы развеяться, стал обращаться к экономическим вопросам, а в самом начале нэпа даже организовал коммандитное товарищество, извлекая прибыль. Жизнь стала интереснее. Потом я снова заскучал… Постепенное свертывание нэпа стало и моим свертыванием. Я сошел с политической арены – был вынужден это сделать, поскольку иначе…
Старик глубоко вздохнул. Лицо выражало состояние его души. Он был взволнован своими воспоминаниями.
Бендер почувствовал себя виновником этого состояния Листопадова.
– И вот теперь я нахожусь на свалке истории, – печально изрек Андрей Андреевич. – Обидно. А ведь я бы мог еще поработать… под руководством товарища Сталина.
Листопадов подошел к тумбочке и извлек из нее несколько книг классиков марксизма-ленинизма. Бендер с огромным интересом стал их листать.
Но через непродолжительное время великий комбинатор внезапно почувствовал невероятную усталость. Его веки отяжелели, глаза слипались. Когда же борьба со сном стала невозможной, Остап, пожелав спокойной ночи хозяину, уснул крепким глубоким сном. Через несколько минут изба наполнилась наполеоновским храпом великого комбинатора.
Утром Бендер принял предложение Андрея Андреевича погостить у него несколько дней. Такое решение командора было явным нарушением его графика,