– Почему ты потянулся именно к правому плечу?
Парень открыл рот от изумления. Потом медленно выдавил из себя:
– Не знаю, само как-то.
– Видимо, этим шрамом тебя наградили еще давно, в городе.
– Значит, ты думаешь, я оттуда?
– Я уверен
Бродяга так и сидел, держась за правое плечо. «Значит, вот так все разрешилось. Осталось только попасть в город, и я смогу все вспомнить», – мысли прервались.
– Я не знаю дороги, – сказал парень, поправляя рубашку.
Мак молчал. Он выглядел уставшим, лицо на секунду потеряло уверенное и серьезное выражение. Глаза прежде бесчувственные, холодные подернулись дымкой. «Что с ним?» – Бродяга хотел бы знать, о чем сейчас думает охотник, спасший ему жизнь. Мак рассеяно оглянулся. «Это не твое дело, Мак, ты и так сделал слишком много для него», – убеждал себя охотник. Спустя минуту к охотнику вернулось прежнее холодное выражение глаз, тонкие губы сомкнулись, выказывая свою недружелюбность. Мак отчеканил:
– У тебя два дня, чтобы подготовиться к дневному переходу через горы. Я покажу дорогу.
Бродяга не знал, как реагировать. Этот человек столько для него сделал. Парень смог только сказать:
– Спасибо тебе… За все.
Мак сделал вид, что не услышал. Поднялся и прошагал в дом. «Я просто доведу его до города. А там посмотрим».
Глава 4
– Это тот парень, которого ты…
– Да, это он, – нервничая, произнес Мак, повышая голос, – я не собираюсь об этом говорить, Курт.
Голос охотник противно резанул по ушам лекаря. Курт сегодня мало спал, поэтому чувствовал себя паршиво. Один охотник из поселения нарвался на волка. Еды в этом году было мало, по словам мужиков, и звери стали нападать на людей. Курт закрыл уставшие глаза. Вздохнул, как всегда время операции вспоминать не хотелось. Лужа крови, и человек на столе, чья правая рука разодрана в клочья. Кожа висела лентами, и мясо, вспоротое, торчало ошметками. Курт видит: к нему в дом ночью врываются мужики, начинают орать все разом так, что не разобрать. Снаружи скачут огоньки факелов, выхватывающие побелевшие лица женщин с блестевшими от страха глазами. И все требуют от него помочь, надеятся на него.
Курт стал легче относиться к виду покалеченных человеческих тел и мольбам здоровых. Он давно перегорел, перестрадал, ожесточился, и многое перестало его трогать. После сложных операций Курт обычно не спал. Часто сидел и недвижно смотрел в одну точку. Еще несколько лет назад после очередной бессонной ночи около тяжело раненного охотника, Курт снова впал в эту отрешенность. Ни с кем не разговаривал, а если его что-то спрашивали, то просто кивал в ответ. Так могло продолжаться несколько дней. Мак был с ним рядом в тот раз. Они сидели на траве около небольшого