Заходят в гости к ней уже без стука.
К себе домой, как- будто, не стыдясь.
Такое дело, что у них порука.
О чести и не слыша отродясь.
И принимает всех душа радушно,
Ведёт беседы, наливает чай.
Вот только это никому не нужно,
На душу наступают, невзначай.
Теперь закрыты все входные двери.
Совсем покрылась панцирем душа.
И никому почти уже не веря,
Ушла в себя, быть может навсегда…
Старушка
В глухом селе жила одна старушка.
Бабулька прямо древняя была.
Жила одна, а жизнь ведь не игрушка.
Почти сто лет… конечно же стара.
Проходят монотонно дни и ночи.
Упал у хаты старенький плетень.
Устала и порою нету мочи,
А на её лицо ложится тень.
Вот как- то раз попив воды немного,
Свои старушка делала дела.
Успокоения ждала от Бога,
Благодарила, что ещё жива.
Она ждала, а вдруг заглянет кто-то,
Придёт в глухую глушь на огонёк.
То обнимала, как дитя кого-то,
То ставила в печурку чугунок.
Вот он придёт, с порога скажет: «Здравствуй»,
Повесит свой картуз на старый гвоздь.
И вдруг поймёт… пришёл он не напрасно,
Что здесь всегда родной, желанный гость.
В углу скучает старый рукомойник,
И тут уже закуска на столе.
Тогда и умереть смогла б спокойно.
Одна всего осталась на селе.
И горькие испытывая муки,
Старушка оказалась в забытьи.
Её обняли крепко чьи-то руки,
А ангелы на небо понесли.
Монорим
Люблю свой деревенский дом.
С амбаром, садом и двором,
С конюшней, розовым крыльцом,
С заваленкой, резным окном,
И с сеновалом, будкой, псом,
С колодцем, баней, родником.
Бабуля гладит утюгом,
Дед самоварит сапогом,
Конь рыжий кормится овсом,
За мышкой кот бежит бегом.
Вдали телега с кирпичом,
А внучка возится с песком.
Я промышляю кофейком,
Соседский парень – молоком.
За круглым собрались столом.
Люблю свой деревенский дом.
Весна нагрянула
Весна нагрянула внезапно,
Приблизясь медленно на старт.
Решив всё сделать поэтапно,
Пустила пред собою март.
Пришёл открыто и степенно.
Не ночью тёмной, светлым днём.
Чтобы проститься непременно,
Красиво с другом февралём.
Март дал ещё на день отсрочку.
Февральской вьюге наказал,
Чтоб вытрясла свою сорочку.
А уж потом и на вокзал.
Умчалась, чтобы на год ровно,
И отдохнула бы сполна.
Там в уголке своём укромном,
Готовясь вновь вступить в права.
И полностью расправив крылья,
Во всей