что заболел, и не можешь
выйти работать… Удел
был каторжанского строже:
если не вышел – расстрел!
Каждое утро, в семь тридцать,
(хоть на часы не смотри)
гнали всех вешкинцев фрицы
строем, в колонну по три,
строить склады для снарядов —
мёрзлую землю долбить,
и под накатом в три ряда
полок ряды городить.
Тех, кто устал или падал,
тяжестью сбитый бревна,
тут же на улицу, гады,
гнали… От крови стена
бурою стала за время
стройки проклятой… И как
вынести тяжкое бремя,
коли беснуется враг?
Ранней весенней порою
стали снаряды возить…
В каждой машине – с горою!
Вешкинцев гнали грузить,
и разгружать, и укладку
бережно очень вести…
…Видно фашистам не сладко
зимушку было снести,
что завезли под завязку,
чтобы с весны воевать…
…Только забыли про сказку —
смертушки не миновать
всем, кто нагрянул на нашу
землю с огнём и мечом…
…Русскому дьявол не страшен,
русскому чёрт нипочём…
Так шандарахнуло ночью!!!
Сразу не взяли и в толк…
На километр, воочию,
ринулся огненный столб
в небо безлунное… Крыши
в Вешках к чертякам снесло!!!
Яркие искры, всё выше!!!
К дальним лесам понесло
ветром огромное пламя —
грозный, бушующий вал…
…Словно советское знамя
сызнова кто-то поднял…
Люди шептались, не веря,
что партизаны пришли,
и что фашистского зверя
ранить так смело смогли…
5
Горе… Военное горе
Входит со стуком и без…
В Вешки нагрянула вскоре
зондеркоманда СС…
Вместе с фашистом явился
Харин (!!!)
Неужто живой?!
Как же он не удавился?!
Был же, паскудина, свой!!!
Глякося! Переродился
Харин… Хоть смейся, хоть плачь…
…Вот и фашистам сгодился,
проклятый в Вешках, палач…
Сбились на площади люди…
Воет от страха народ…
И, по указке «иуды»
их сортируют, как скот…
Харин в карательном списке
выбрал шестнадцать имён.
Все, как один – коммунисты.
Им приговор предрешён —
прямо у стенки церковной
их расстреляли враги…
Раненый Ванька Духовный
крикнул народу: «Беги!!!»
Бросились люди… Куда там?
Пуля найдёт всё равно.
Вопли и лай автоматов
в целое слились одно…
Снова согнали на площадь,
снова стеснили людей…
Харин взобрался на лошадь,
и заорал: