Современный Евгений Онегин. А. В. Савельев

подход к стилю комментирования. Особенности комментирования, на мой взгляд, должны были состоять в том, чтобы не ограничиваться краткими формулировками, рекомендуемыми авторами новейшего «Справочника издателя и автора»,[60] но и не впадать в научный академизм, то есть в максимальное «разжевывание» содержания комментируемого произведения. Поскольку историю происхождения текста и различные формы его травестии предполагалось рассмотреть уже в «объяснительной записке», сам комментарий должен был охватывать и истолковывать лишь лингвистическую (словарно-фразеологическую) и историко-событийную (фактологическую) стороны текста. Постмодернистские же элементы комментария и, в частности, так называемый «фикциональный комментарий»[61] лишь в очень небольшой степени повлияли на стиль и содержание моих высказываний при комментировании. Следует подчеркнуть также, что в комментариях я отнюдь не собирался выступать в качестве стиховеда-эксперта (хотя принцип построения онегинской строфы все же пришлось разъяснять). Моё внимание как комментатора должно было направляться в первую очередь на исторические и политические фрагменты травестированного текста а также на все фрагменты, характеризующие интертекстуальную основу создаваемого литературного произведения. Такой подход закономерен: ведь интертекстуальность в литературе, подобно сравнительно-историческому подходу в истории, является основой любого травестированного произведения.

      После того как стилизация и бурлескная травестия выпали из разряда литературных инструментов, предназначенных для переделки текста «Евгения Онегина», все внимание было сконцентрировано на пародии. Этот сатирический жанр, несомненно, является и самой многочисленной разновидностью подражаний тексту пушкинского произведения. Напомню читателям, что при создании пародии должны обязательно соблюдаться два условия: 1. Изменение сюжета путем переделки (травестии) текста, и 2. Сохранение общего стиля пародируемого произведения. В отличие от неопытного А.И. Полежаева поэты-пародисты второй половины ХIХ – начала ХХ в. уже вполне овладели техникой сочинения онегинской строфы и довольно искусно меняли как облик литературных героев, так и сюжет произведения, добиваясь более-менее радикальной замены содержания пушкинского «бренда». Оставляя в стороне претендующие на высокоумие теоретические рассуждения отечественных литературоведов о пародии, я пытался теперь уже вполне самостоятельно определить условия и приемы травестии, превращающие исходный текст в пародию.

      Выяснилось, что большое значение имеет прежде всего исторический контекст, то есть историческая обстановка, в которой развивается действие пародии. В наиболее искусных пародиях первые строфы литературных переработок сохраняют в измененном виде образы и дядюшки-мецената, и его племянника, но сюжет с самого начала подчинен времени, месту и политической обстановке, в которой пребывают персонажи травестированного произведения.