– У нас-то всё хорошо, хозяйка… – спрятав свёрток, начал Робин. – Правда, девица эта снова твои наряды мерила. И брошку с янтарём, ту, в виде стрекозы, себе забрала.
Фрида только отмахнулась. Брауни Мэри не любил – та почему-то вечно наступала на его миску со сливками. Или отдавала их кухонному коту, который, конечно, чужое (а тем более, фейри) не пил, но Робин всё равно обижался.
– И конюх с одной из горничных давеча на сеновале кувыркались…
– Робин! Есть что-нибудь, что мне нужно знать прямо сейчас?
– Всё нужно знать прямо сейчас, – отрезал брауни. – А то неправильно рассудишь, что важнее, потом плакать будешь, стенать, меня звать…
– Робин.
– Вот-вот, – вздохнул брауни. – У нас-то всё ладно, а вот в столице, говорят, мужчин режут.
Фрида снова зевнула.
– Ну и что? – А про себя подумала: «Ну не женщин же».
Малыш-фейри покряхтел, повозился и, наконец, ответил:
– Из наших кто-то режет.
Фрида вытаращилась на него в темноте.
– Из наших? В столице? Робин, ты говоришь глупости. Кто из наших рискнёт колдовать в столице, под носом у Серого?
Брауни только плечами пожал.
– Кто-то рискнул. Посиди пока в сторонке, хозяйка, не суйся к родне.
– Они обо мне четыре года не вспоминали, – хмыкнула Фрида. – Так что не волнуйся, Робин, не вижу причин им звать меня сейчас.
Брауни как-то странно посмотрел на неё, но из-за сумерек Фрида не поняла его взгляда.
– Ещё Лесной король просит тебя о встрече.
Фрида тут же вспомнила оленя с рогами-короной. Ну конечно, король обожает показывать людям знаки…
– Зачем?
– Да откуда же мне знать? Приходи завтра куда обычно после заката.
Фрида снова откинулась на подушку и закрыла глаза.
– Я же только что от него…
– Хозяйка, если он будет просить найти того из наших, что человеческих мужчин в столице режет, не соглашайся, – решительно заявил вдруг обычно спокойный брауни. – Это верная смерть. Наши из города все бегут и такие слухи разносят, что даже пересказывать их страшно. Не езжай в столицу, хозяйка, тут пережди.
Фрида улыбнулась. Забота домового была приятна.
– Спасибо.
Робин, кряхтя, слез со столика.
– А детскую-то тебе обустроить? Если сейчас начну, как раз к сроку поспею.
– Что? – выдохнула изумлённая Фрида. – Какая детская? Робин, нет у меня ребёнка, ты что?
Брауни только хмыкнул да исчез в потёмках, а Фрида снова закрыла глаза. Наверное, кто-то опять добавил в его сливки маковое молоко. Или насыпал сахар, от которого Робин тоже пьянел. Сердобольная кухарка, бывало, это делала, а мак проливала одна из горничных. Случайно, но метко. Первый раз напившийся Робин буянил, а после нёс околесицу. Вот и сейчас снова, поди, напился. Слуги-то тоже начало мая отмечали,