Завистники и обиженные судьбой вокруг нас, конечно, были. Чтобы устранить конкурента или просто «насолить» и получить от этого удовольствие, такие «обиженные судьбой» писали анонимки.
Анонимка – это донос, который в то время отождествлялся с общественным долгом, проявлением гражданской честности.
Меня обвинили во всех мыслимых и немыслимых грехах, во всех, кроме воровства, его доказывать надо. Главное обвинение состояло в неблагонадёжности, что доказывать не надо было, и что тогда расценивалось общественными и руководящими инстанциями как государственная измена, и каралось по всей строгости. Поскольку это косвенно затрагивало Сулакову (в то время мы не скрывали наших отношений), ей этот донос показали. Полагаю, что не столько из-за абсурдности всего «букета» обвинений, а ведь партком обязан был реагировать на каждый сигнал, сколько из-за исключительного уважения к ней, этому сигналу «честного гражданина» не дали хода.
Привожу ксерокопию этой анонимки, к счастью, оригинал у меня сохранился. Это подлинный документ эпохи, и её автор тоже мой современник, причём его доля в общем портрете достаточно значительна.
Здесь всё ложь кроме беременности Головиной, которая родила сына Мишу; с ним и его мамой я встречаюсь и дружу уж почти 35 лет, а теперь к ним присоединился чудесный малыш, мой внук Серёжа.
Мы с Любой были разными и обогащались опытом друг друга, становились лучше, мудрее, каждый в своём. Прежде всего, поражала её внимательность и доброта к людям. Она никого не забывала: своих родственников, своих состарившихся руководителей и простых сотрудников, ушедших на пенсию, поддерживала материально и вниманием, никто никогда не оставался без подарка к знаменательному дню. Дарила не «лишь бы», а стоящее и приятное именно для этого человека. Признаюсь, я не сразу стал поступать так же. Однажды я купил мяса и рассказал ей, что накормил бездомную собаку, смотревшую на меня «человеческим» взглядом. Она порадовалась и за собаку, и за меня. Никогда не обходила вниманием нищих, хотя я много раз убеждался сам и убеждал её, что 90 % из них – обманщики. Я понял, что помощь нуждающимся, бедным и убогим нужна не только им, не менее важна она и для того, кто помогает. Сострадание, возникшее в человеке, облагораживает.
Анонимка
Она не посещала церковную службу, но, оказавшись во время наших турпоходов в храме, всегда вспоминала о дорогих ей близких людях и обязательно зажигала свечку. Мне этот ритуал был абсолютно чужд, но я понимал, что в нем она укрепляла себя в преданности и памяти. Я даже думаю, что она молча себе говорила: «Спите спокойно, мои дорогие, я вас помню и никогда не забуду». В этом удивительном чувстве уважения и внимания к людям – самая главная часть Любы. Согласитесь, рядом с таким человеком даже такому рационалисту и атеисту, как я, приходилось становиться лучше.
Среди