– Летом, время будет – приезжай! – произнес Серго Арсеньевич. – Охота, рыбалка, море, горы – все для тебя, дорогой!
– Рад бы в рай, да грехи не пускают, – улыбнулся в ответ Кирилл. – Ты вот лучше ребят потолковее отбери, я тебе таких волкодавов подготовлю!
– Подберу, подберу… Слушай, у меня сейчас почти ничего нет, но вот, – Гоглидзе вытащил из стола кувшин. – Лучшее вино на Кавказе. Оджалеши. Попробуй, дорогой. Понравится – пришлю! Самолет пошлю, специальный!
Кирилл взглянул на часы – время до отлета еще было, так что он решил не обижать отказом славного человека, с которым сдружился за последний месяц, и принял протянутый стакан. Майоры ГБ подняли тост за дружбу. Потом – за Сталина. Потом – за Берию…
Чудом избежавший ареста племянник Буду Мдивиани Авесалом сидел на чердаке дома напротив Управления НКВД и смотрел в бинокль. Он прятался здесь уже четыре дня и понимал, что больше не выдержит. Но сдаваться просто так он не желал, наоборот – он страстно хотел убить этого негодного Гоглидзе, этого грязного шакала, который разрушил его такую счастливую, такую теплую жизнь. Авесалом представил себе, как псы Гоглидзе обыскивали их дом, лапали их служанок… и Мзикалу, которая научила его быть мужчиной… и Даринэ, которую он сделал женщиной.
В глазах замутилось от голода – он не ел уже целый день! – и от лютой, звериной злобы. Они, эти скоты, не достойные даже слизывать пыль с его сапог, сидели на их диванах, жрали их еду, пили их вина! Наверное, забрали драгоценности его матери, даже то сапфировое ожерелье, которое так ей нравилось. Его подарил дядя Буду – он всегда был к ним добр. А теперь дядю Буду казнили, а он сам, последний из рода Мдивиани, сидит на чердаке, словно загнанный волк и боится выйти на свет.
Но ничего! Ничего! Не зря отец приказал охране учить его стрелять. И вот теперь… теперь…
Авесалом разглядел в бинокль, как в окне кабинета появился ненавистный Гоглидзе, аккуратно отложил в сторону бинокль и поднял охотничий маузеровский штуцер с шестикратным прицелом. Чуть слышно звякнуло выдавливаемое стекло.
Майоры уже поднимали последний тост – опять за дружбу, когда открылась дверь и в кабинет тихонько скользнула Надя.
– Извините… Разрешите? Товарищ майор государственной безопасности…
Любимый, самый лучший человек во всем мире – после товарища Сталина, разумеется! – обернулся. И тут ей в глаз щекотно попал солнечный зайчик. Она тряхнула головой, рассыпая волосы…
– Что, Надюшка? Пора?
– Товарищ Чкалов звонил, – снова блеск