Новиков остановился, поднятым вверх кулаком остановил группу и внимательно огляделся. Он привык доверять своим предчувствиям – потому-то до сих пор и остался жив. Вроде ничего опасного, тем более что навстречу шагает целый взвод красноармейцев.
Кирилл бросился под прикрытие уличной чугунной тумбы, крикнув одновременно: «К бою!» за несколько секунд до того, как остановившиеся красноармейцы начали сдергивать с плеч винтовки. Они еще не успели прицелиться, как дружный залп из четырех автоматов свалил чуть не половину из нападавших.
Краем глаза Новиков отметил, что его команда действует грамотно и разумно. Ходжаев и второй младший лейтенант ГБ Павликов быстро закатились под арбы и вели оттуда прицельный огонь, одновременно страхуя Веру, которая тоже оказалась под повозками. Девушка была без автомата, но уверенно вела огонь из «морского» люггера[108]. Надежда затаилась где-то, да так здорово, что Кирилл ее не заметил, но четко слышал три одиночных выстрела, после которых рухнули командир взвода и двое бойцов, пытавшихся командовать.
Валерий Павлович, стоя как памятник, длинными очередями поливал из автомата, точно из шланга, мечущихся по узкой улице в поисках укрытия противников. Грузинов Гоглидзе видно не было. Должно быть, им объяснили, что соваться без спецподготовки в скоротечный огневой контакт в условиях старого города – просто усложненный способ самоубийства: не убьют чужие, так за милую душу положат свои.
Тут откуда-то сверху врезала еще пара автоматов. Осторожно подняв голову, Кирилл увидел, что из окон второго и третьего этажа ведется прицельный огонь. На втором этаже, вероятно, был Рассохин с Бажуковым, потому что до третьего этажа за пятнадцать секунд могли добежать только они – Павел, бегавший стометровку за одиннадцать секунд, и длинноногий лейтенант ГБ Бажуков, попавший в коллектив Осинфбюро за приверженность к мотоспорту и альпинизму. Впрочем, как помнил Новиков, стрелком он тоже был не из последних.
Бой закончился так же внезапно, как и начался. Впрочем, боем эту бойню было назвать трудно: лишь некоторые красноармейцы успели сделать по два выстрела. Несколько человек катались по булыжной мостовой, вопя от боли в прострелянных коленях, а остальные смирно лежали, как и полагается стремительно остывающим трупам…
К Новикову подбежал красный от недавних переживаний Чкалов. Он странно морщился, но при этом весело хохотал. Хлопнув Кирилла по плечу, он ткнул пальцем себе в грудь, прикрытую бронежилетом.
– Во! Представляешь, ощущение – точно бугай боднул, а крови нет! Пуля не прошла!
Новиков разглядел на ткани аккуратное отверстие, затем – странно встопорщенную изогнутой пластиной ткань. Прикинул импульс и принялся тщательно осматривать Валерия Павловича с головы до ног. Найдя то, что искал, он хмыкнул и покачал головой:
– Везучий же ты, Валерий. Просто неприлично везучий… – И, предваряя расспросы, воткнул