Её Прасковья величали.
Лет восемь без неё живу,
А иногда проснусь в печали.
И вспомню милое лицо,
И сердце жмётся так тоскою.
Я как без жизни без неё,
И душу всё не успокою.
Она такая же была.
Молчунья и краса-девица.
И вышивала, и пекла,
И на все руки мастерица.
Не знаю, что во мне нашла.
Пришёл из леса, небогатый.
Конечно, не пустой карман,
Но уж немолодой и наглый.
И ни кола, и ни двора.
За что, не знаю, полюбила.
На пирожки, на чай звала
И через год всё ж приручила.
И я осел, построил дом.
Её любил, детей растили.
И было в жизни всё ладком.
Так двадцать пять годков прожили.»
– А от чего же умерла
Прасковья ваша, дед Игнатий?
– Да всё проклятая война
И наши дуралеи, мать их!
Ты, дочка, извини меня,
Но злость вскипает, нету силы.
Солдат-дурило рассказал
И уложил её в могилу.
А было так. Была война,
Сыны ушли, и долго как-то
От них ни слуха, ни письма,
И тут сосед пришёл, Агапка.
Вернулся с деревяшкой он.
При взрыве ногу оторвало.
Да всё ж живой домой пришёл,
А много мужиков пропало.
В печали нам поведал он,
Когда в больнице он валялся,
То список видел над столом.
Наш сын умершим там считался.
Ну тут Прасковья сразу в плач.
Неделю плакала, молчала.
Сын этот младший был у нас.
Лишь только двадцать отстучало.
Вся извелась она совсем,
Молчала всё и ела мало.
А тут письмо принес Евсей.
И нет чтоб мне отдать сначала.
И кто нам может написать,
Подумал бы башкой своею.
И надо ж было ей отдать,
Ведь видел, что она болеет.
У нас все родственники здесь.
Сейчас почти уж не осталось.
Она одна была в семье.
Бог им не дал, не получалось.
Евсей – то письмоносец наш.
Он письма в город доставляет
С обозом в месяц пару раз.
Немой, но дело своё знает.
Евсей – он грамотный мужик,
А вот с войны немой вернулся.
Осколок что-то повредил,
Но вот не спился, не согнулся.
Он думал, сыново письмо,
Хотел порадовать Прасковью.
Но вышло всё наоборот,
Он лишь ещё добавил горя.
Не сын прислал нам то письмо.
Боец писал, служили вместе.
Писал, что был жестокий бой,
И сын сражался храбро, с честью.
Их окружили, но они
Решили всё же прорываться.
Хоть силы были неравны,
Но мысли не было сдаваться.
Последнее, что видел он,
Снаряд ударил рядом с сыном.
А после только сильный звон,
И небо пеленой закрыло.
Про