Всё председателю сказали.
Про то, как семьи мужиков
Как кулаков в тайгу сослали.
И про конвой, и про детей.
Как рыли топором землянки.
Кору как ели, лошадей
И как, собравшись на полянке,
Решили, что пора идти.
Собрали мужиков в бригады.
И в три направили пути.
«Вот вас нашли и очень рады».
«Да, интересные дела, —
Сказал Кузьма, рассказ послушав. —
Тут, видно, нужен комиссар,
Сходи, Игнат, по его душу.
Да, что-то слышал я зимой.
Пропал обоз в лесу с конвоем.
Везли там ссыльных мужиков,
Но я не знал, что их с семьёю.
Да, вишь, какой сейчас закон.
Чуть что не так, и вот сослали.
И это, в общем, повезло,
А то ведь многих расстреляли.»
Тут появился комиссар.
Чубатый, с пухлыми губами.
Зашёл и рядом с ними встал.
Сам в кожане и при нагане.
Взгляд, в общем, как бы и не злой,
Но недоверчивый и колкий.
К Ивану сразу: «Кто такой?
Давай рассказывай всё толком.»
Но тут Кузьма опередил:
«Они из ссыльных, что зимою
Обозом по тайге везли.
Сопровождали их конвоем.
Похоже, сбилися с пути,
Конвой их у реки оставил.
Мол, всё равно им не уйти,
Никто ж не знает наши дали.
Отряд, похоже, поскакал
Искать дорогу к нам, но, видно,
Похоже, снова заплутал,
А вот людей оставил гибнуть.
Сейчас уж ночь, пусть до утра
Поспят и отдохнут с дороги,
А утром всё расскажут нам
Об остальном «лесном народе».
Как отыскать всех остальных
И как их привезти оттуда.
Всё надо сделать до зимы,
Не то им там придется туго.
«И верно, лучше уж с утра
Здесь соберёмся и обсудим», —
Сказал чубатый комиссар. —
«Игнат, ты дай приют уж людям.»
«Конечно, что ж, пойдём ко мне.
Живу один я уж три года.
Жену я схоронил уже,
Сыны умчались на свободу.
Где носит их, не знаю я.
Давно уже вестей не слали.
Корова, куры – вся семья.
И есть кобель по кличке Шарик…»
«А вот и дом. Ну как? Хорош?
Из кедра строил всё, на совесть.
Он простоит ещё, дай Бог.
А может, баньку мы устроим.
Эй, Шарик, ну-ка перестань.
Облаял, вот и всё, на место.
Свои ребята, так и знай.
Жить будем здесь, все дружно, вместе.
Вы проходите прямо в дом,
Располагайтесь поудобней,
А я закину в баньку дров,
Кедровый веник приготовлю.»
Внутри ухожено, уют.
На стенах много фото в рамке.
В углу иконы две стоят,
Висят пучки какой-то травки.
Пришёл Игнат: «Я в баньке там
Картошки