Ты обязательно простишь. Марина Стекольникова

я слышу эти интонации – «никогда больше так не делай»… Не может быть, чтобы я ошибалась, – думала Екатерина Владимировна. – Я должна была услышать его фамилию…». Она обернулась и встретилась взглядом с Азимом. На мгновение у неё возникло желание обсудить с ним свои догадки. «Нет. Вряд ли он так хорошо помнит то лето… Всё-таки он был слишком мал, чтобы запомнить. Хотя и не по годам смышлён… – Яскевич мысленно вздохнула. – Да и какая теперь разница. «Иных уж нет, а те далече…» Беды, какие могли, уже случились. Не передаётся же проклятье по наследству, – она усмехнулась. – Впрочем, кто знает, кто знает. Надо будет дома всё обдумать».

      * * *

      1998

      Антон попробовал сосредоточиться. Он уставился в окно, откуда некогда они с Анькой разглядывали Вольскую с её кошкой. Теперь в окнах напротив виднелись только тёмные, неопределённого цвета занавески. «Кто там теперь живёт?» – машинально подумал Антон и перевёл взгляд на гладкую стену. Коротенькое словечко «кто» послужило своего рода катализатором. Воспоминания просто забурлили. Вопрос «За что?» бился в голове, стучал, как дятел. Узнав причину, он узнает виновника. Он не сможет спокойно спать, да и жить, пока не найдёт ответы. Нельзя бесконечно подозревать всех и каждого. Антон решил рассуждать по порядку. Исключить сразу хотя бы одного не представлялось возможным. Когда с ним происходило нечто гадкое, рядом обязательно оказывались все четверо. На роду им, что ли, было написано, провести всю жизнь вместе? Даже разные увлечения, профессии, семейное положение – ничто, не смогло разъединить их пятёрку. Словно им надлежало выполнить какую-то миссию. Было в этом нечто мистическое. Как тот человек за печкой. Антон улыбнулся и подумал: «Чует моё сердце, неспроста он являлся». Военного Антон видел всего несколько раз, но запомнил на всю жизнь. До чего же всё-таки он был на кого-то похож. Но на кого? Или это детское воображение искало в таинственном знакомые черты?

      Мысли скакали, никак не желая выстраиваться в логический ряд. Антон ловил их, старался удержать, но они выскальзывали и, глумясь, показывая носы, исчезали. Приходилось снова хватать их, заключать в клетки из понятных простых слов, откуда они уже не могли вырваться. Пойманные мысли дёргались, пытались протиснуться сквозь пустые ячейки, корчились и сокращались. Но это уже были не просто невнятные образы, а вполне чёткие сформулированные понятия. Их можно было рассматривать, изучать, выстраивать в предположения и приводить в порядок. Однако выводы всё равно получались неоднозначными. И Антон начинал всё сначала. Снова и снова вороша память, заглядывая в её очень отдалённые пласты, он старался анализировать события, поведение друзей, их реакции. От совсем малышовых историй в песочнице он перешёл к школьным происшествиям. Да. В той истории речь шла уже не о мелкой пакости, а о маленькой подлости.

      Это случилось около двадцати лет назад, ещё в пору их «октябрятства».

      * * *

      1978

      Компания была «не разлей вода», и состояла как раз из пяти человек. Поэтому,