всё получилось. Если не знать кто они, можно было подумать, что ни дать ни взять народ с Хитровской площади. При себе имели паспорта прикрытия. Тулин числился Семёном Михайловичем Ложкиным. Егор Егорович под своим именем и отчеством, но по фамилии Вошкин. По паспортам следовало, что оба отпущены из Владимирской губернии на заработки. Служебные документы были спрятаны, зашиты в бекешу. При себе имели револьверы, спрятанные также в просторные бекеши, под левой рукой. Взяли и по хорошему ножу. До посадки в поезд их специально сопроводили, на отдалении, переодетые агенты с сыскного отдела. Сыщик опасался, что их с Кротовым может задержать полиция для выяснения личности. Но этого не произошло. Вагон был полон. Своим внешнем видом, они выделялись из общей массы пассажиров. Одежда была справной, а вид независимый и свирепый. Егор Егорович со своим запахом корчмы успешно распугивал баб, которые сразу же уступали места или проход, как только Кротов появлялся возле них. Остальные пассажиры третьего класса были одеты значительно хуже. Сыщик и надзиратель, не церемонясь, прошли в самый край вагона, не обращая внимания на публику. Присели с вызывающим видом, развалившись на жёстких сиденьях. Соседи сильно потеснились, освобождая им место. Пассажиры активно галдели, грызли семечки, поедали скудную пищу. Пахло чесноком и квашенной капустой, прогорклым маслом и человеческим потом давно не мытых тел. Многие курили дешёвый табак, стряхивая пепел перед собой, не обращая внимания на фаянсовые пепельницы. Данные пепельницы имелись для предотвращения возможного пожара. Было тесно, публика присутствовала разночинная и простая. По виду можно было определить, что ехали крестьяне, рабочие и сельское население. Имелся даже один священник и человек интеллигентного вида, который испуганно присел не далеко от них, держа в руках саквояж. Дорога была длинной, поэтому сыщик решил поспать, пользуясь случаем. Такого же мнения был и напарник. Неизвестно, сколько он спал, но проснулся от бабьего крика.
– Ой, посмотрите, что творится? В белый день грабят! Караул, убивают, помогите Христа Ради!
Евграф открыл глаза, кричала толстая и неопрятная баба. Его взору представилась картина. Трое скудно одетых и сравнительно молодых людей, видимо вошедших в вагон на какой-то промежуточной станции, пытались отнять саквояж у интеллигента. Один из них держал в руках чей-то чемодан. Другой хороший тулуп. Скорее всего, они уже обобрали некоторых пассажиров. Интеллигент сопротивлялся, держа саквояж двумя руками и испуганными глазами смотрел на обидчиков. Лица «залётных» ничего хорошего ему не обещали. Проснулся и Кротов, который вопросительно посмотрел на сыщика.
«Вмешиваться нельзя. Себя раскроем. Неизвестно кто из пассажиров едет до Тулы, потом „босякам“ станет известно, что мы не по правилам живём. Что же делать? Оказывать поддержку нежелательно. Но интеллигента жалко!» – подумал Тулин.
Неожиданно на помощь пришёл случай. К молодым преступникам подошёл взрослый мужчина, сидевший несколько
