У Лазар загорелись глаза. Он давно мечтал поездить по Америке, но не знал куда. В его голове вертелись картинки различных городов, но покидать свой дом из-за этих фантазий он не хотел. Он решил, что хорошо обдумает этот вопрос. И вот сейчас, когда он с таким удовольствием и упоением читал про город Нью-Йорк, Лазар понял, что это именно то место, куда стоит отправиться. Он мечтал о высотных зданиях, о знаменитых улицах. Его тянуло туда. Новые знакомства, новые впечатления, самостоятельная жизнь. Все это пронеслось перед глазами юноши.
Он доел свой завтрак в два часа дня. За окном постукивал несильный дождь. Небо все такое же, серое, казалось еще темнее, чем прежде. Оторвав глаза о газеты, он посмотрел в кухонное окно. Вдалеке виднелись деревья, а за ними город, который еле проглядывался через сосновый бор. Скучный Техас, казался довольно угрюмым в этот бесцветный пасмурный день. Лазар зевнул и перекинул свои уставшие глаза с темного окна на газету. Картинка была замечательная. Фото статуи Свободы, за которой красовался поистине великий город Нью-Йорк. Яркое солнце освещало блестящие окна высотных зданий. По Гудзону плыли туристические корабли. Город свободы, город славы.
Теперь Лазар налил себе чай. В небе стало намного ярче. Темные облака немного рассеялись, и солнечный свет лучше проникал сквозь них. Ему стало веселее. Правда он вдруг стал думать о то, что вскоре ему придется уехать. Он слишком долго просидел на одном месте с больной ногой. Общая атмосфера одинокого пребывания в домашних условиях давно наскучила ему. В книгах шло описание приключений и путешествий. Общение с людьми, радость и любовь. Всего этого он был лишён, в силу своей раны и природной замкнутости. Но умом он был силён. И, конечно же понимал, что рано или поздно ему придется уехать из родительского дома навстречу новой жизни. Жаль было покидать родные края, в которых прошло все его детство, и началась юность.
Нога немного заныла. Он дочитал газету и оставил ее на столе. Потом взял свой костыль и поднялся на ноги. Лазар настолько зачитался газетой, что не заметил, как время завтрака плавно перешло в обеденное время. А в обеденное время его всегда клонило в сон. Он проследовал к себе