и все ребята будут тогда презирать и даже могут избить за измену. Васька был не такой трус, как я. Когда мы подбежали к ворохам костей и тряпок, он, заметив мое состояние, гневно прошипел: «Давай скорее мешок, раззява». Меня его тон здорово покоробил и оскорбил, но одновременно придал силу справиться с испугом и взять себя в руки. Не помню, что-то я ему грубо возразил, и он понял, что я не трус. Я стал держать мешок, а он быстро кидал в него кости. Также быстро мы наполнили другой мешок тряпками и с трудом дотащили их к лазу под забором. Руки мои все же дрожали, хотя я и заставлял себя не поддаваться испугу. Не сразу удалось пропихнуть под забор мешок костей, он застрял, несмотря на то, что ребята по другую сторону забора быстро отобрали часть костей из мешка. Чересчур он был набит полно. Но все же протащили. Было очевидно, что лаз был мал, и его следует углубить и расширить. Вождь, находясь по ту сторону забора, сообразил, что мешок с тряпками тоже скоро не протащишь, вскочил на забор и тихо приказал нам – давай сюда. Мы вдвоем подняли мешок на забор, а Яшка схватил его и вместе с ним спрыгнул на наш двор. Эта операция тоже прошла удачно. Добычу отнесли в шалаш и замаскировали бурьяном. Но на меня и брата она подействовала отрезвляюще. Понемногу успокоившись, я решил больше не делать таких набегов, но… Весь уворованный товар опять сдали на склад, предварительно разделив на части во избежание подозрений со стороны приемщика. Через 2 дня опять пошли на дело. Очередь была брата и Ваньки-извозчика. Брат сначала отказался, но главарь Яшка предупредил его, что это ему даром не пройдет. Пришлось согласиться, зная, что оно значит. Третья операция тоже прошла благополучно. Возможно, было бы еще несколько таких действий проделано, но, к нашему счастью, на следующий день мы заметили через щель в заборе, что рабочий склада принес к лазейке колья и доски, чтобы заделать лаз под забором. В этот же день на складе через весь двор на цепи пустили собаку. Казалось, что для нас с братом кончилось все хорошо. Но вот вечером отец, придя с работы, ни слова не говоря, выпорол нас ремнем, приговаривая: «Вот вам кости, вот вам тряпки». А потом добавил: «Если будете заниматься еще таким ремеслом, выпорю кнутом еще не так». Кто ему сказал про наши проделки – неизвестно. Возможно, что владелец этого злосчастного склада, так как операции совершались на нашем дворе. Как бы то ни было, но экзекуция пошла нам на пользу, хотя мы и сердились на отца – можно было бы ему поговорить с нами по душам, ведь мы и сами чувствовали, что такие дела делать нельзя, но в те времена убеждали только плеткой. Возможно, что в некоторых случаях она и помогала, особенно, когда дело касалось воровства и других нехороших поступков. Отец еще не знал, что мы частенько лазили по садам и бахчам воровать яблоки, сливы, арбузы и дыни. Теперь после отцовского наказания мы как бы осознали вред наших нечестных проделок и стали «хорошими мальчиками». Однако в глазах наших друзей по компании
