– Я поохотился, могу не только не спать, но и не есть.
– Хорошо поохотился? – Горыныч нарисовался в комнате с серым конвертом в руках.
– Так себе, – поморщился брат. – Лярва. Хоть и жирная, но…
– Такому богатырю, как ты, надо валькирий и демонов жрать, а ты себя диетами моришь.
– А что Кот? Ничего не слышно от него? – сменил тему Вовка.
– Что от него должно быть слышно? – удивился Горыныч.
– Он там что-то про радиацию говорил. Не проявлялся больше?
– После ранения я о нём вообще ничего не слышал. И про Бешу тоже.
Вовка понимающе кивнул и задержал взгляд на конверте.
– Да, конечно, – спохватился Горыныч и передал конверт ему. – Вот, как просил.
Вовка вынул оттуда паспорт и, раскрыв, прочитал вслух:
– Борчиков Евгений Сергеевич. Нормально.
Далее он вынул загранпаспорт и водительские права. Все были на имя Евгения Борчикова и имели мою фотографию. Где Вовка умудрился её достать – одному богу известно.
– Дурацкая фамилия, – вздохнул я.
– Зато искать не будут. Проверил всех двойников – в базах не значатся, – с гордостью заявил Горыныч.
– Вот и славно! – Вовка передал конверт мне, чтобы я изучил свои новые документы, а сам достал из заднего кармана джинсов узкий почтовый конверт, свернутый пополам, и протянул мужчине: – Пересчитай.
Горыныч вынул стопку пятитысячных купюр и молниеносно пробежался по ним пальцами.
– Тридцать два косаря! Это больше, чем надо, – подытожил он.
– На горючее тебе, – отмахнулся Вовка. – Ты меня очень выручил.
Горыныч хитро прищурился и унёс деньги в комнату, откуда приносил документы. Вернулся он с толстой и потёртой книгой. Я, грешным делом, решил, что это какая-нибудь Большая медицинская энциклопедия.
– Это тебе, Женя, – он протянул книгу мне с таким видом, словно это был торт, а я – именинник.
– Спасибо, – я принял подарок.
Он был довольно тяжёлый. На кожаной обложке золотым тиснением был выдавлен какой-то символ, который потемнел от времени и грязи.
– Что это такое?
– Кулинарная книга. Ты ведь мастер по этой части, – Горыныч сделал жест рукой, как будто что-то помешивая.
Я бросил вопросительный взгляд на Вовку, но тот с невозмутимым видом потягивал чай.
– Ты не сказал ему? – то ли удивился, то ли расстроился Горыныч.
– Что я должен ему сказать? Я сам ничего не знаю, – пожал плечами брат.
– Знаешь!
– Я не уверен.
– Это ясно как день!
– Пусть Шу скажет, – отрезал Вовка.
– Когда ты будешь жить своим умом?! – всплеснул руками Горыныч. – Ничего сделать не можешь без чьего-то одобрения. То Шу ему, видите ли, скажет, то Кот про радиацию сообщит! Ты сам себе хозяин, а не Шу и не Кот!
– Я не мастер в таких делах, ты знаешь, – Вовка